Мирлин что-то поднял с земли. Это был игольник, который вручил мне Серн, чтобы я мог грозить им Джейсинт Сьяни. Полагаю, один из тех, что имел при себе Гююр. Он направил его вверх и выстрелил. Ничего не произошло.
— Он не заряжен, — сказал я.
— Он заряжен, — возразил он. — Просто он не может стрелять.
Странно, ноя ощутил горечь разочарования. Еще совсем недавно я совершил единственный в своей жизни героический поступок. Я решился на настоящий бунт против одного из самых больших негодяев в известной вселенной. Но его оружие уже было обезврежено. Весь героизм тут же стал выглядеть глупо.
— Автомат, убивший Халекхана, не был обезврежен, — холодно заметил я.
— Халекхан — это случайность, — сказал он. — Как заметил Гююр, то была нелепая оплошность Хелеба. Я ничего против него не имел, но и плакать по поводу его смерти тоже не буду. Это была часть цены, которую необходимо уплатить, если хоть кто-нибудь из вас хочет выйти на поверхность. Ты единственный, кому я доверяю, мистер Руссо, но даже здесь я буду соблюдать осторожность. Кровопролитие не было чисто моей идеей; как я уже сказал, те, с кем я контактирую, не были полностью уверены, что вы за существа, несмотря на информацию, выделенную из вашей программы, пока вы спали. Теперь они знают. Но я действительно помогал им планировать это и был готов к тому, что люди погибнут. Я также был готов и к тому, чтобы поступить неспортивно, подсунув Амаре Гююру неработающий пистолет. Думаю, я не лучше вас всех — но вполне хорошая имитация человечества в целом, как считаешь?
— Слишком хорошая, — должен был признать я. — Но почему они согласились меня отпустить, если так обеспокоены? Они разрешили тебе сказать мне об этом?
— Они особо и не хотели задерживать вас. Они понимают, что секрет шахты невозможно хранить до бесконечности, особенно учитывая, что записную книжку ты оставил на поверхности. Разумеется, сюда, вниз, вы больше никогда дороги не отыщете. Проход они закроют навсегда. Тетраксы могут пользоваться всеми слоями до дна шахты Саула, но это будет нижний предел, пока они толком не выяснят, как работает местная техника.
Что касается этой нашей маленькой беседы, то я полагаю, ее можно рассматривать как мою поблажку самому себе. Но у нее есть и чисто утилитарный аспект. Ты понял, что я не убит. И ты был единственным человеком, способным понять это, а после эпизода со львом я уже знал наверняка, что ты догадаешься. Я и не думал, что тебе удастся переубедить капитана, — уж слишком сильно хотела она меня убить. Но я бы предпочел, чтобы ты даже не пытался сделать это. Желательно этот секрет оставить при себе, мистер Руссо. Хочу, чтобы ты был на моей стороне. Ты ведь и так на моей стороне, не правда ли, мистер Руссо?
Я устало посмотрел на него.
— Можешь звать меня Майк, — сказал я с легкой хрипотцой.
— Именно так я и думал, — произнес он. — А ты хочешь вернуться на поверхность, не так ли? И получить свой большой приз? И стать человеком, который нашел путь к более чем ста уровням?
Какое-то мгновение я колебался. Но затем кивнул.
— Да, — ответил я.
— Так я и думал. Очень жаль.
— Жаль?
— Жаль, что ты не можешь остаться. Думаю, меня здесь ожидают более крупные призы.
— Типа чего?
— Типа бессмертия, например… Как я уже сказал, хозяев во плоти мне еще встречать не доводилось, но, насколько я понял, они очень умные люди.
На это мне ответить было нечего.
Тут меня посетила еще одна мысль, но вслух я ее не высказал. Эти люди не знают, что лежит в центре, — о строителях Асгарда у них не больше сведений, чем у меня. Но если кто-то до этого докопается, то могут узнать. Нас они запугивали, чтобы тетраксы их не опередили, но теперь они сами узнали о вселенной, и это должно было возбудить их любопытство. Меня вернули на половине пути к центру, но Мирлин свой только начинает У него есть все шансы туда добраться, будь он бессмертен или нет.
Не взять ли мне назад свое решение вернуться, подумалось мне. И смогу ли я получить выгоду с этим безнадежно застенчивым, сказочно умным народцем. Но меня спросить они не удосужились. Что бы ни несли в себе пробы, взятые из моего оцепенелого мозга за те двенадцать дней, которые я провалялся на их анатомическом столе, это не возбудило у них желания войти со мной в контакт. Очевидно, они очень тщательно выбирают себе друзей. Вполне вероятно, они величайшие снобы со времен Творения.
— Почему в верхних слоях так плохо? — спросил я Мирлина, внезапно обеспокоившись, что беседа наша подойдет к концу, прежде чем я успею задать важные вопросы. — Почему они из них ушли? Почему этот, в который мы спустились, был оставлен на произвол судьбы? И почему дегенерировали населявшие его люди?
— Не знаю, — сказал он. — Честно — не знаю.
— Асгард прилетел из черной галактики? Он — крепость, ковчег или что-то еще?
— Не знаю, — настойчиво повторил он. — Я не могу ответить на эти вопросы, Майк. И думаю, что люди здесь никогда ими не задавались — до настоящего времени.
'Но ты-то сможешь найти ответы, — подумал я, — а я — никогда'.
Я чувствовал себя как Адам перед выдворением из Эдема. Но что, черт возьми, я сделал не так? Какой грех я здесь совершил? У меня даже не было шанса продемонстрировать свою полезность. Единственным человеком из всех, заброшенных сюда злым роком и обследованных, у которого не найдено недостатков, оказался андроид. Он один, похоже, был свободен от первородного греха… нерожденный и непадший.
— Это все? — спросил я его, борясь с тошнотой и по-прежнему опираясь на невидимую стену. — Неужели больше нечего сказать?
— Да, — виновато произнес он. — Теперь все. Вы все проснетесь в термоскафандрах на третьем уровне. Резервов у вас будет достаточно, чтобы выбраться на поверхность, с небольшим запасом. Звездного капитана будет тешить мысль, что она выполнила-таки свою миссию; ты же сможешь продать за большие деньги все, что здесь узнал. Удачи тебе, Майк.
— И тебе тоже, — сказал я со всей тактичностью, которую удалось наскрести. — И…
Он уже начал поворачиваться, но опять обернулся ко мне, глядя вниз с высоты своего роста, до последнего дюйма похожий на полубога.
— Что? — спросил он.
— Я очень рад, что у нас состоялся этот маленький разговор.
— И я, — заверил он меня. — И я тоже.
Из его интонации я понял, что это было не 'до свидания'. Это было «прощай». Он думал, что больше никогда меня не увидит.
Небо опять как-то замерцало, и я снова провалился в глубокий обморочный колодец, сказав последнее «прости» всем своим мечтам.
Ну… почти всем. У меня на продажу был еще один секрет.
Нет смысла подробно описывать наше путешествие обратно к поверхности. По счастью, оно прошло без происшествий.
Звездный капитан и ее оставшиеся в живых сподручные были, по-моему, на удивление безразличны к тому, что произошло с ними внизу. Они считали, будто нас захватил некий инопланетный разум и, поиграв с нами, отпустил, и поразительно спокойно восприняли столь бесцеремонное обращение.
Они с огромным удовлетворением вспоминали, как им удалось расстрелять бедного Мирлина, и это сыграло главную роль в безучастном отношении к непочтительному с ними обхождению; по крайней мере капитан явно сбросила с себя страшное бремя и только поэтому испытывала благодарность за свое освобождение. Она даже одарила меня некоторой долей дружеского участия и больше не заводила речь о таких неприятных вещах, как обвинение в трусости и дезертирстве. Она была чрезвычайно рада порвать мои призывные документы после того, как Джейсинт Сьяни дала показания в тетронском суде, снявшие с меня всякое обвинение в убийстве слиса и восстановившие незапятнанной биографию.
