мере было три. Выстрелил игольник, выплюнув заряд кусочков металла, в ответ ему грохнул бластер, и воцарилась тишина. Я пытался уловить движение фонариков и прицелиться.
А затем я услышал нечто странное.
— Ах, черт, — голос Сюзармы, — чуть было… Что же ты не…
Она не злилась, только была бесконечно удивлена. Тут голос ее оборвался, тишина сменилась кратким рычанием игольника.
Я понял, что в нее выстрелили.
Почему же она не стреляла первой? Думала, что это я?
Я скорчился под платформой, прячась и лихорадочно размышляя. Клио не слышала нас, Сюзарма ранена или убита, Нисрин даже не был вооружен. Сейчас они все явятся по мою душу. Что же происходит? Я постарался выглянуть поверх пластикового пузыря, надеясь, что глаза уже привыкли к свету. Однако в ярком свете была видна лишь грозная надвигавшаяся тень. Мы, должно быть, ослепили друг друга нашлемными фонариками, хотя они не могли потягаться по силе с прожектором.
Я не видел лица, но этого и не требовалось. Его бы я узнал везде.
Это был Мирлин, спасшийся от пищеварительных соков насекомых и надвигавшийся из мрака, словно разъяренный медведь. Я приподнял игольник, едва удержавшись от выстрела, и слишком поздно вспомнил слова Сюзармы. Озарение не спасло меня.
Это было тело Мирлина, но не его разум. Он выстрелил, попав мне в живот. Выстрел отбросил меня на одну из платформ. Тут я понял, как жестоко ошиблись истоми, да и я тоже, полагая, будто Мирлин не подцепил никакой программы во время того контакта.
То, что вселилось в Тульяра, поселилось и в нем и преспокойно спало, выжидая момент. Это оказалось правильной стратегией — оно победило.
Мы все умирали, а звезда должна была вот-вот взорваться.
И был голос, но не было говорившего. Зрение все еще не восстановилось, не думаю, что и голос слышался. Он был больше похож на мысль вслух в моем мозгу, хотя и не был моей мыслью. 'Мы возобновили контакт с оболочкой звезды, шелестел бестелесный голос. — Наши системы пока инертны, обездвижены, большая часть виртуального пространства опустошена, защита все еще не дает послать машины с мыслящими программами в реальное пространство. Но у нас есть глаза здесь благодаря истоми. И есть еще один ход, который может удасться. Мы готовимся'. Наконец-то появилась возможность спросить:
'Что такое — я?' — и удивиться слабости собственного голоса.
'Нет времени, Майкл Руссо, — ответил голос. — Верьте мне, совершенно нет времени. Вы знаете, кто вы, обсуждение не даст ничего. Не то чтобы мы хотели использовать вас как тупое оружие в своих руках, просто тетронец уничтожит нас через пару минут. Кризис назрел, отчаяние подгоняет нас. Смотрите!' Вспыхнул свет, словно я обрел способность смотреть, пусть даже не совсем обычным образом, ибо тела у меня до сих пор не было. Я был образом, перенесенным кинокамерой в глубины собственного сознания, на экран собственного воображения.
Я видел комнату, где стояли несколько фигур — одна против двух других, смотревших на нее, и еще одна маячила за спиной первой. Я смотрел на них словно с потолка в лицо двоим, через плечо третьего.
Одинокая фигура принадлежала Нисрину-673. Прямо напротив него стоял второй тетронец, или — для точности повествования — то, что жило в теле тетронца, то есть Ту-льяр-994. Рядом с Тульяром стоял Мирлин, третий был Джон Финн.
'А где же я? — подумалось мне. — Где Урания и Сюзарма Лир?' — Я не понимаю, — говорил на пароле Нисрин. Очевидно, я встрял в середину разговора.
— От вас и не требуется понимания, — отвечал Тульяр тихим, мертвым голосом. Когда я впервые услышал его на уровне истоми, у меня поползли мурашки по коже. — Всем объяснениям придет черед. Не сейчас. Сейчас необходимо выполнить срочную работу, это вопрос долга. Звезда почти готова, в периферийных системах накопилась критическая энергия.
Я увидел: Нисрин оглядывается, растерянно и сердито одновременно.
— Что происходит? — повторил он. — Вы намерены уничтожить макромир?
— Разумеется, нет, — ответил захватчик в теле Тульяра. — Неужели Руссо именно так трактовал наши намерения? Именно поэтому он вынудил вас отправиться в погоню?
Нисрин не ответил. Сущность в теле Тульяра управляла своим пристанищем намного лучше, чем в первый раз, когда я увидел его (или ее?). Это тело больше не было косноязычным, пропал и безумный взгляд, оно вполне могло сойти за тетронца. Оно даже говорило о долге. Я ощущал нерешительность Нисрина — тот род неуверенности в себе, когда спрашиваешь — а не ошибался ли ты все время?
Тут я понял, что по крайней мере один из присутствующих ведет себя как зомби. Я вспомнил голос, шептавший мне слова, пока меня несли сквозь дымку. Он говорил о гуманоидах, зараженных враждебными программами, — о гуманоидах, во множественном числе!
— Нет, Нисрин-673, - отвечал псевдо-Тульяр, — мы не собираемся уничтожать макромир. Мы, и только мы, намерены спасти его, спасти тысячи братьев по разуму. Макромир мог бы сам себя уничтожить, если позволить энергии и дальше накапливаться в периферийных системах. Мы здесь для того, чтобы помешать этому. Благодарите судьбу, что ваши спутники остановлены — убей они нас, Асгард был бы обречен.
— Какова ваша конечная цель? — неуверенно спросил Нисрин.
— Мы намерены вернуть энергию в макромир. Мы наводним системы Асгарда энергией. Мы пошлем такой заряд, что он опустошит любую систему, по которой будет проходить. Это будет приливная волна, она уничтожит богоподобных существ, противостоявших нам в этой многотрудной битве. Нет нужды опасаться за судьбу гуманоидов, не они — наша цель. Некоторые, несомненно, будут испытывать неудобства. Не исключено, что кто-то погибнет, но, увы, это просто издержки. Наши истинные враги — сущности другого рода. Это искусственный разум, созданный творцами Асгарда, боги, которых они выдумали, чтобы определять судьбу своего детища. Мы их должны уничтожить! Отсюда мы можем направлять энергию куда нам угодно, защищая системы под нашим контролем и разрушая те, что находятся вне его. Безусловно, мы немного повредим макромир, и жизнь в некоторых сообществах никогда уже не будет прежней, но мы постараемся, чтобы нашим расам был причинен наименьший ущерб. Мы намерены сохранить жизнь — и себя в том числе. Если бы враги были на нашем месте, они вряд ли поступили бы милосерднее.
Нисрин-673 уставился на создание, некогда бывшее его сородичем.
— Что вы такое? — спросил он. Он больше не был рассержен, только недоумевал.
— Я — Тульяр-994, - спокойно ответил его собеседник. — Я не отрицаю, что несколько изменился с прежних времен, но все же остался собой и требую подчинения. Когда дело будет сделано, останется еще много работы для нас, тетраксов. Население макромира должно прийти к братству гуманоидных рас для того, чтобы уничтожить враждебные расы — истоми и подобных им. Для тетраксов будет много работы, да и для людей тоже.
Последние слова сопровождались выразительным взглядом в сторону Джона Финна. Я заметил, что Финн выглядит подавленным и неуверенным, но выслушивал все напряженно, как и Нисрин.
— Что за войну вы ведете? — ровным голосом спросил Нисрин. — Руссо представлял это как сражение между двумя видами существования — жизнью и не-жизнью. Я не понимал его.
— Этого и Руссо не понимал, — послышался ответ. — Наши союзники — разум, подобный разуму гуманоидов, выпущенный на свободу, а затем запертый внутри машин. Их первоначальную сущность, как и нашу, надо искать в пыли, именно межзвездном пространстве, только они, а не мы были первым разумом в этой Вселенной. Основа жизни — продукт второго поколения звезд, наши соратники происходят из более простой материи. Сейчас это не имеет значения, поскольку оба вида сознания превзошли материальные сущности, их породившие. Асгард одно поле битвы, когда исход сражения на нем будет предрешен, война будет вестись во всей Вселенной. Вы должны понять, Нисрин-673, что созданиям из плоти и крови надо решить, на чьей они стороне, но это еще полдела. Каков бы ни был выбор, они не могут соблюдать абсолютную верность. Мы тетраксы, Нисрин-673, мы верны тетраксам и галактическому сообществу, в котором мы лидеры. В любом союзе мы должны служить Тетре и галактике по мере сил, и этот союз уже
