— Просто друг.
— Ничего себе друг! У тебя улыбка, как у мартовской кошки.
Гасси опустила глаза, обиженная такой грубостью. Господи, неужели у нее все написано палице?!
— Ты говоришь пошлости.
Рейчел рассмеялась и откинулась в кресле. Официант снова наполнил их бокалы.
— Да будет тебе, Гасси! Расскажи нам о нем.
— Да нечего рассказывать. Он бизнесмен. Мы познакомились месяц назад. Иногда встречаемся, но ничего серьезного, честное слово.
— Ты останешься на ночь в городе? — ухмыльнулась Рейчел.
— Разумеется, нет! У него деловая встреча, вот он и предложил мне поехать с ним и походить по магазинам. После ужина мы летим домой.
— И все-таки что он собой представляет? — спросила Диана. — Нам же интересно!
После недолгого колебания Гасси пробормотала:
— Он иммигрант из Италии. Рейчел мгновенно ощетинилась:
— Ну и что?
— С моими родителями случится припадок, если они узнают, что я с ним встречаюсь. Ситуация безвыходная.
— Ты хочешь сказать, что сенатор Тремейн не любит итальянцев?
Гасси сообразила, что сказала лишнее, и быстро дала задний ход.
— Почему ты меня допрашиваешь? Я же сказала, между нами нет ничего серьезного. — Затем взглянула на часы и взяла свой чек. — Мне пора. Мы встречаемся с Тони у «Блумингдейла».
Пока они ждали официанта, Гасси вдруг захотелось поговорить о Рике Конти. Но вместо того, чтобы признаться, что чувствует вину и страх, она быстро выбросила эти мысли из головы, как будто они были смертельными зарядами, которых нельзя даже касаться.
7
Даже по меркам Беверли-Хиллз особняк Гэллоуэй был чем-то из ряда вон выходящим. Он был построен в двадцатые годы и напоминал французские шато. Все его восемнадцать комнат были отделаны мрамором Каррары и сверкали люстрами Баккара. Тенистый участок, обнесенный высоким забором с электронной защитой, прятал от посторонних глаз бассейн в форме сердца и теннисные корты. Несомненно, особняк был очень красив, но ему явно не хватало теплоты. Создавалось впечатление, что все это было куплено оптом в качестве музея.
Хелен в этом доме всегда чувствовала себя потерянной, а сейчас добавился еще и страх, который особенно давал себя знать по ночам. Она ужасно боялась жить там одна. Порой ей казалось, что по дому бродит какое-то злобное привидение и иногда кричит в темноте. Она спала со светом, заперев все окна, но страх продолжал терзать ее, и она быстро выяснила, что единственным спасением от паники является бутылка виски.
Когда позвонила Диана, Хелен как раз отсыпалась после ночи, проведенной в обнимку с бутылкой. Она слышала звонок, но ей даже в голову не пришло как-то на него отреагировать. Наконец трубку сняла одна из горничных, которая потом робко вошла в спальню.
— Вас спрашивают по междугородному, мисс Хелен. Хелен открыла глаза, но тут же поспешно их закрыла.
От яркою света ее затошнило, во рту пересохло.
— Мисс Хелен, сказать, что вас нет дома?
— Кто звонит?
— Диана Хендерсон.
Хелен моргнула и медленно подняла голову.
— Попросите ее подождать. Я подойду через минуту.
Когда горничная ушла, Хелен осторожно села на кровати, держась обеими руками за голову. Все тело болело, в голове шумело, но ей ужасно хотелось поговорить с Дианой. Немного еще поколебавшись, она взяла трубку.
— Алло.
— Хелен, это ты?
— Да.
— Что случилось? У тебя странный голос.
— Вчера слишком много выпила.
Последовало долгое молчание, потом Диана быстро заговорила, наверняка произнося заранее заготовленные слова:
— Что бы там ни было, но выпивка не спасет. Будет только хуже.
— Только так я могу заснуть.
— Но это опасно! Ты можешь спиться.
Хелен хотелось рассказать о своих ночных кошмарах, но она была в таком состоянии, что вряд ли смогла бы описать то странное ощущение, будто кто-то наблюдает за ней и старается утянуть в темную, бездонную пропасть.
— Послушай меня, Хелен. Ты должна взять себя в руки. Где Бренда? Когда она собирается возвращаться домой?
Надеюсь, что никогда. — Хелен засмеялась, но смех был резким, безрадостным. — У нее новый любовник, испанский граф.
Диана шумно вздохнула:
— Ты пьешь из-за того ужасного случая?
— Ты о чем?
— О Рике Конти.
Хелен почувствовала, как все внутри заледенело. Она никогда сознательно не вспоминала про Рика Конти, хотя иногда его образ возникал в ее сознании, и тогда ей действительно хотелось выпить.
— Пожалуйста, не надо. Я не хочу о нем говорить.
— Ты уверена? Может быть, это поможет. Мне тоже снятся кошмары.
— Мне очень жаль… Мне жаль, что тебе снятся кошмары, но ничего не… Пожалуйста, не будем об этом!
— Ладно, — неуверенно согласилась Диана. — Ты мне позвонишь?
— Обязательно. Когда решу, что буду делать, я непременно дам тебе знать.
— Будь осторожна, Хелен.
— Хорошо.
Вечером Хелен сидела на краю бассейна, болтая ногами в воде. Она провела весь день, раздумывая о пустоте в своей жизни, и наконец твердо решила жить дальше без поддержки бутылки. Но солнце село за далекие горы, и ее страхи медленно начали выползать из тени, накрывая плечи как шалью.
Ощутив привычный приступ паники, она стремительно побежала в дом, натянула джинсы и поспешила в гараж. Она соскучилась по ярким огням, человеческим голосам, общению. Она села в «Ягуар» Бренды и помчалась по тихим улицам Беверли-Хиллз, затем вниз по бульвару Голливуд и остановилась у неприметного бара.
Внутри пахло застоявшимся табачным дымом и пролитым пивом. В углу несколько байкеров играли в бильярд, и их хриплый хохот порой заглушал музыку кантри, рвущуюся из музыкального автомата. Хелен заказала себе кока-колу и села со стаканом за маленький черный столик. Через несколько минут к ней подсел долговязый мужчина, одетый как ковбой.
У него была наглая улыбка и жесткие голубые глаза, но, когда он пригласил ее танцевать и прижал к себе, она почувствовала себя лучше. Страх немного отпустил ее. Ей уже не хотелось пить, только прижиматься к сухопарому телу своего партнера.
Протанцевав без передышки целый час, они вышли на парковку, и он улыбнулся, когда она предложила ему сесть за руль «Ягуара». Грубоватое лицо оживилось, когда он положил руки на руль мощной машины. Хелен уселась поудобнее и расслабилась.
Они проездили почти всю ночь, петляя по извилистой дороге, пробираясь по кромке обрывистых
