— А ревешь почему?
Она улыбнулась:
— Ничего подобного.
— Врешь. Что случилось?
Диана всмотрелась в знакомое темнокожее лицо, вспомнила их первую враждебную встречу и снова едва не расплакалась.
— Воспоминания, — тихо сказала она. — С этим местом столько связано…
Он кивнул:
— Мы здесь неплохо поработали, многим детишкам помогли. Но теперь мы можем сделать больше, и я понимаю, почему ты плачешь.
— Наверное, старею, боюсь перемен.
Кэл рассмеялся, подошел к ней и одной рукой обнял ее за плечи.
— Не может такого быть. Просто ты стала мягче. Стала мягче… Наверное, так оно и есть. Они все за эти годы стали мягче, податливее, научились гнуться, не ломаясь. Даже Кэл стал мягче. Он по-прежнему был предан делу, но стал Бодлее гибким, не таким бескомпромиссным. Каким-то образом им удалось выжить в этом безумном мире.
— Может, ты и прав, — задумчиво сказала она. — Но стареть все равно страшно. Я замечаю, что с каждым годом становлюсь все больше похожей на свою маму. Господи, я даже предупреждаю дочек, что необходимо вытереть сиденье туалета, прежде чем садиться.
Кэл снова рассмеялся, и Рейчел внезапно почувствовала большую нежность. Он был одним из ее давнишних друзей, и сейчас ей нужна была его поддержка.
— Я в самом деле напугана, Кэл. Иногда просыпаюсь ночью, начинаю думать о будущем — и впадаю в панику. Я уже далеко не всегда уверена, что правильно, а что нет. Все, что раньше казалось черным или белым, теперь выглядит каким-то серым.
Она подразумевала нечто большее, чем ситуация в школе, и Кэл ее понял. Он взял ее руку и мягко сжал пальцы.
— Со мной то же самое, Рейчел. Когда я утром смотрю в зеркало, то иногда не могу понять, кто этот парень, который смотрит на меня. Я замечаю седину и удивляюсь, когда это я успел так состариться.
Она улыбнулась:
— Жаль, что нельзя остановить время. Пусть бы все оставалось таким, как сегодня.
— Да ты через неделю повесишься с тоски!
Рейчел подумала о своих отношениях с Брайаном, растущем холоде между ними и покачала головой.
— Как раз сейчас немного скуки мне бы не помешало. Кэл взглянул на нее, стараясь понять, что она скрывает за этими словами.
— Хочешь поговорить?
Ей очень хотелось вылить на него все свои печали и разочарования, но это было бы непорядочно по отношению к Брайану. Кто дач ей право рассказывать об их личной жизни постороннему человеку?
— Не сейчас, — сказала она. — Но спасибо за заботу. Он кивнул и отпустил ее руку.
— Тогда я, пожалуй, пойду домой. День выдался чертовски длинным.
— Иди. Я тут все закрою.
Оставшись одна, Рейчел внезапно почувствовала себя неуютно. Без Кэла длинные тени на стенах казались страшными. Потом она услышала шорох в холле, и по спине побежали мурашки.
— Кэл, это ты? — спросила она.
Никто не ответил. С бьющимся сердцем Рейчел подошла к двери и уставилась в темноту.
— Кто здесь? — крикнула она, чувствуя, что от страха во рту пересохло.
— Всего лишь я, лапочка.
Рейчел замерла при виде вышедшего из тени Мика Тревиса.
— Такую леди, как вы, трудно застать в одиночестве, — ехидно усмехнулся он.
— Что вам надо?
— Ты знаешь, что мне надо, Рейчел. Я хочу знать, что случилось с Риком Конти.
Она почувствовала его дыхание на своем лице и попятилась, но он быстро схватил ее за руку.
— Некуда спешить, лапочка. Ты никуда не уйдешь, пока я не получу ответы на свои вопросы.
— Оставьте меня в покое!
От страха голос ее стал очень высоким и каким-то жалким. В полутьме Мик выглядел угрожающе, а в его глазах ей почудилась искорка безумия. Может, эта навязчивая идея довела его до помешательства? Может, он хочет убить ее?
Она попыталась вырвать руку, но он держал ее, как в стальных тисках.
— Я никогда не оставлю тебя в покое, Рейчел. Никогда не позволю тебе забыть, что ты сделала.
— О чем вы говорите? Я ничего не сделала! Мик резко дернул ер за руку.
— Кончай болтать ерунду! Ты и твои подружки убили Рика Конти. Я даже знаю, как и почему.
— Вы сошли с ума!
— Ты тоже сошла с ума, если думаешь, что тебе удастся отвертеться.
Рейчел смотрела в его безумные глаза, и ей казалось, что она катится по склону горы все быстрее и быстрее и падает в бездонную яму в центре земли. Она уже готова была все ему рассказать, но ее остановили остатки трезвого разума. Она бросилась на него и вырвалась.
— Держитесь от меня подальше! — крикнула Рейчел, вырывая руку. Ее лицо заливал пот, дышала она прерывисто и с трудом. — Я никогда вам ничего не расскажу, подонок!
Но Мик не собирался сдаваться. Вместо этого он придвинулся так близко, что она ощутила жар, исходящий от его тела.
— Как долго ты сможешь жить с ощущением вины, Рейчел? В один прекрасный день ты расколешься, как яйцо, и тогда я буду там и дождусь, я этого момента не упущу. Я добьюсь, чтобы ты получила по заслугам!
Теперь Рейчел понимала, что им движет извращенная потребность отомстить и что эта его безумная игра с ними никогда не кончится. К тому же он изменил правила. Теперь он не просто пытается напугать ее, он хочет заставить ее признаться под действием чувства вины.
— Мне не в чем себя винить, — сказала она хрипло. — Вам придется с этим смириться и оставить меня в покое.
Мик покачал головой:
— Я тебе не верю. Ты убила человека, черт побери, и я собираюсь это доказать, сколько бы времени на это ни ушло! — В его глазах горела ненависть. — Я еще вернусь, Рейчел, и буду продолжать возвращаться, пока не увижу тебя и твоих подружек на скамье подсудимых, где вам самое место.
Расширенными от ужаса глазами Рейчел смотрела, как он исчезает в темноте, подобно призраку. Только легкий запах лосьона после бритья говорил о том, что он только что здесь стоял. А еще остался страх, сжимающий ей сердце. Рейчел всегда надеялась, что рано или поздно Мику Тревису надоест их преследовать, но теперь она поняла, что он по-настоящему одержим. И ее собственным кошмарам никогда не будет конца.
Рейчел очень старалась выбросить Мика Тревиса из головы, но он всегда присутствовал где-то на окраине ее сознания, подобно пятну, которое никак не вывести. Через несколько дней после его визита она все еще так нервничала, что оставила нераспечатанные коробки в своем новом офисе и вышла на улицу подышать.
Был великолепный весенний день. Даже жалкие улицы Гарлема выглядели свежими и чистыми под ослепительным солнцем. Люди, которые всю зиму теснились в маленьких квартирах, вышли на улицы — целый поток черных болтающих и смеющихся лиц. На углах уже стояли уличные торговцы, и в воздухе пахло жареными ребрышками и сосисками. Гарлем как будто просыпался от летаргического сна и начинал новую жизнь после длинной и скучной зимы.
Рейчел стояла на пороге и смотрела, как мимо идут люди. Ей вдруг захотелось присоединиться к ним, затеряться в толпе, забыть про оставленную работу. Она перекинула сумку через плечо и не спеша направилась к Ленокс-авеню.
