к окну, она потянула за шнур и раздвинула шторы.
Элиоту это помогло, во всяком случае стало легче дышать.
— Вам лучше? — поинтересовалась доктор, возвращаясь на свое место.
— У меня отвращение к замкнутым пространствам, — сообщил Элиот. Приходилось признаваться и в том, что он страдает клаустрофобией. Доктор наверняка и сама уже заметила это. А ведь клаустрофобия — самая безобидная из его проблем.
— Как вы думаете, откуда у вас такое отвращение?
— Я не знаю и должен сказать, что в данный момент меня это абсолютно не волнует.
Доктор слегка нахмурилась, и Элиот осознал, что ответил грубо и повысил голос. Проклятие! Он и впрямь потерял контроль над собой.
— Простите, я совсем не то хотел сказать. Просто я страдаю клаустрофобией всю жизнь, но она меня особо не беспокоит. С ней я могу справляться. Но есть другая проблема, с которой я не знаю что делать.
— Понятно. Мы говорили, что у вас наблюдается раздвоение личности.
— Вы знаете, иногда… — Элиот помолчал, ему хотелось четко сформулировать фразу. — Иногда, в последние два месяца, у меня появляются чужие мысли, как будто у них какой-то другой источник, а не мой собственный мозг. Я могу быть в хорошем настроении, а потом вдруг внезапно впадаю в ярость. Или же мне кажется, что пришедшая в голову мысль исходит от кого-то другого, а не от меня. Как будто в моей голове есть кто-то еще.
— Что же вам говорит этот голос?
Элиоту показалось, что этот вопрос был задан уже с несколько другой интонацией. Неужели теперь, когда он решился откровенно во всем признаться, она посчитала его сумасшедшим?
— Да ничего особенного. Просто странные мысли, как, например… — Элиот замялся, но заставил себя продолжить: — Когда я вошел в этот кабинет, у меня появилась мысль, что я не должен доверять вам. И вообще, в большинстве случаев ничего конкретного, просто всплеск эмоций, обычно злости.
— И что вы делаете, когда такое происходит?
— Я отгоняю эти мысли.
Доктор медленно кивнула, внимательно глядя на Элиота.
— Что еще?
— Нельзя ли выключить этот чертов диктофон? — с раздражением бросил Элиот. Возможно, ему следовало рассказать ей… и, наверное, он расскажет, но ему не хотелось, чтобы его признание было записано на пленку.
Не изменив выражение лица, доктор выполнила его просьбу.
— Мне приснилось, что я убил женщину, — торопливо выпалил Элиот, стараясь побыстрее сбросить тяжесть с души.
— Это довольно обычный сон, особенно в тяжелый период жизни. А есть сейчас в вашей жизни что- нибудь такое, что вызывает чрезмерное количество стрессов?
Элиот вяло усмехнулся.
— Да. Эти проклятые провалы в памяти. — Он внимательно посмотрел на доктора. Сейчас, пожалуй, он уже больше не боялся, что она сочтет его сумасшедшим. — Знаете, несколько раз мне снилось, что я убиваю женщину. Первый раз все было очень смутно, туманно, как будто сон во сне. Затем с каждым разом картина становилась яснее, немного менялась, обрастала дополнительными деталями, а в последний раз все было так четко, словно я смотрел кинофильм.
— Вы знаете эту женщину?
— Нет. Во сне я ее знал, и когда проснулся, — Элиот покачал головой, — она казалась мне вроде бы знакомой. Вероятно, потому, что я видел ее в снах. Нет, — твердо заявил он, даже более твердо, чем хотел. — Я не знаю… не знал ее.
— А что вы чувствовали в этих снах? Сожалели об убийстве? Или радовались?
Элиоту не хотелось касаться самого неприятного момента.
— Возбуждение, — тихо признался он. — В этих снах одна часть меня испытывала экстаз, прилив сил… Казалось, я даже могу летать. Но в то же время другая часть моего существа, наблюдая за всем этим, испытывала боль. — Элиот взглянул в лицо Лианны, чтобы увидеть реакцию на его слова, но она ничем не выдала свои чувства.
— Вы были женаты?
Несколько секунд Элиот смотрел на нее, размышляя над подоплекой вопроса.
— Вы не туда клоните, — с раздражением заметил он. — Я никогда не был женат, потому что не располагал для этого временем, но поверьте мне, я не испытываю ненависти к женщинам. Я люблю свою мать, у меня есть несколько подружек, с которыми я встречаюсь, когда позволяет время, и сексуальная жизнь у меня в полном порядке. — Элиот глубоко вздохнул, пытаясь перебороть свое раздражение. Он сидит в кабинете врача, ему просто необходима помощь, а значит, не следует беспокоиться. — Понимаете, после того раза, когда я видел свой сон четко, как в кино, я обнаружил в газете фотографию этой женщины. Она была убита… задушена… точно так, как я видел во сне. Ее звали Кей Палмер.
— И вы уверены, что не знали эту женщину? — спросила доктор, не меняя выражения лица.
— Поверьте мне, я миллион раз рылся в своей памяти, но я не знаю никого с таким именем.
— Но вас тревожит, что другая личность знала ее, и та другая личность убила ее, да? — Доктор произнесла те страшные слова, которые сам Элиот не решался произнести даже мысленно.
— А такое возможно? — спросил Элиот и замер в ожидании ответа, словно доктор была судьей и присяжными, решавшими его судьбу.
— Разумеется, возможно, но существуют и другие, более вероятные объяснения.
Элиот уже не мог больше сидеть спокойно и вскочил с кресла.
— Какие, например? — вскричал он, наклоняясь над столом. — Как вы можете объяснить то, что я видел убийство? Как объяснить, что я видел, будто сам его совершаю?
Доктор сложила ладони домиком и спокойно, как бы принимая вызов, встретила пытливый взгляд Элиота.
— Возможно, вы уснули, не выключив телевизор, затем в какой-то момент проснулись, увидели в ночных новостях сюжет об убийстве, а потом этот сюжет приснился вам во сне.
— Телевизор был выключен и когда я засыпал, и когда проснулся.
— Но вы же только что рассказывали мне о провалах в памяти. Возможно, вы забыли, как включали и выключали телевизор.
— Но я уже не в первый раз видел во сне эту женщину.
— А может быть, и в первый. По вашим словам, предыдущие сны были туманными и расплывчатыми. Вполне вероятно, что в предыдущих снах вы видели женщину, схожую с убитой, а ваше подсознание довершило остальную картину. Это объясняет, почему она показалась вам знакомой. И кроме того, может быть, в первых снах вы видели кого-то, кого знаете.
Элиот почувствовал, что начинает расслабляться, впервые с того момента, как переступил порог этого кабинета… Впервые после того, как неделю назад взял в руки ту самую газету. Лучше уж считать себя маразматиком, чем убийцей.
— А что касается мыслей, которые, как вам кажется, исходят от кого-то другого, то это довольно распространенное явление во время стрессов. — Доктор принялась постукивать карандашом по столу, задумчиво глядя на Элиота. — Теперь давайте вернемся к вашему отвращению к замкнутым пространствам. Как вы думаете, в чем причина подобного чувства?
— Не знаю и знать не хочу, — буркнул Элиот, которого снова охватило раздражение. — Во время сильных стрессов я чувствую приступы клаустрофобии. Но приступы эти связаны с моей теперешней проблемой только тем, что провалы в памяти усиливают их.
Доктор кивнула, а Элиот подумал, что если она снова вернется к этой теме, то только зря потратит драгоценное время, пытаясь копать не в том направлении. Но он не сможет убедить ее, что приступы клаустрофобии не имеют никакого отношения к его теперешней болезни.
Таймер на столе доктора тихо прозвонил.
— На сегодня наше время закончилось, — сообщила Лианна. — Когда бы вы хотели прийти в
