— Мы не сможем сопротивляться! — долетел до него голос Бер-Ги-Дара. — Я даже не понимаю, зачем нам сопротивляться, еще все можно решить полюбовно! То есть… я хотел сказать… — Он осекся, вспомнив, что вообще-то ценой этой «полюбовности» может и должна стать голова самого Элькана, причисленного к врагам Академии в одном списке с вождями сардонаров Акилом и Грендамом. Бер-Ги-Дар замолчал и только смотрел, как медленно подплывает к нему платформа-флагман с альдом Каллиерой и его людьми.
Беллонский альд, не дожидаясь, пока две гравиплатформы состыкуются, образовав плато, одним прыжком перемахнул к криннцу и заорал:
— Ну что? И где твой Элькан?
— Я не заслужил того, чтобы вы на меня орали, светлый альд Каллиера, — взяв себя в руки и приняв строгий вид, произнес Бер-Ги-Дар, и теперь не следовало особенно гадать, КТО призвал Обращенных на Нежные болота. — Если вы о том, почему я вышел на связь только недавно, отвечу: не было возможности передать информацию. Мой личный полант был уничтожен в бою, а воспользоваться связью Элькана — это раскрыть себя раньше времени…
— Я не о том, — бросил альд Каллиера. — Эти молодцы оказались бы в наших руках и без твоего участия, твое дело было — вести и сохранить невредимым Элькана!
— Если бы не я, Центральный пост и вовсе не знал бы, что он, сам Элькан, снова появился в наших землях! — вспылил Бер-Ги-Дар. — Это я, узнав его в лицо, вступил в его отряд и вел… до Нежных болот, до самого последнего момента, и он до сих пор жив и может быть отдан в ваши руки!
— Довольно, — сбавив обороты, отозвался альд Каллиера, — остынь… Ты сделал свое дело хорошо. Вот только Элькан пока не с нами.
Майор Неделин переправился на гравиплатформу Бер-Ги-Дара вслед за своим начальником, альдом Каллиерой, и таким образом лишь ненамного разминулся с капитаном Епанчиным, который уже проник в коридор медцентра Строителей. Неделин бросил взгляд по сторонам. На берегу, у линии барража, люди из отряда Элькана и выглядывающие из-за камней «дикие» гареггины наблюдали за тем, как на них сверху надвигаются две платформы с доброй сотней Обращенных, настроенных отнюдь не дружелюбно. Конечно же этим бойцам было прекрасно известно о серии восстаний в городах Кринну, в результате которых погибло немало питомцев Академии и сгинуло в огне множество прекрасных и полезных построек, возведенных сторонниками Леннара.
Наверное, что-то наподобие пришло в голову некоторым из отряда Элькана, раз при виде Обращенных они поспешили спрятаться за прибрежные камни и массивные базальтовые столбы, воздвигнутые тут, верно, «дикими» гареггинами для каких-то своих обрядов. Плазмоизлучателей в отряде было только два, один у Лейны, второй у капитана Епанчина, так что крупные неприятности Обращенным альда Каллиеры не грозили. Впрочем, в умелых руках и дротик-миэлл — страшное оружие. Несколько таких дротиков, свистнув в воздухе, поразили трех или четырех Обращенных, и один из воинов Каллиеры, перегнувшись через край гравиплатформы, полетел вниз, в болото. Труп его засосало мгновенно — с жадным чавканьем и длинными, тоскливыми звуками, испускаемыми смыкающейся пучиной.
Большей глупости трудно было и придумать. Толстый десятник Мазнок, в отсутствие почти всех землян, Элькана, Бер-Ги-Дара и Лейны остававшийся на берегу за старшего, в отчаянии схватился за голову. Обращенные атаковали только в крайнем случае, но действовали без всякой пощады, а нападение на них как раз и относилось к такому случаю…
— Болваны! — в бешенстве заорал Мазнок. — Болваны, кто велел вам применять миэллы?! Чтоб вас разнесло! Да что же это такое, в самом деле, кретины?! Сейчас нас попросту размажут об эти камни, клянусь кишками Илдыза!
Тотчас же полыхнула вспышка, и во все стороны полетели осколки огромного камня. Находящийся рядом с Мазноком китаец Ли Сюн, по прозвищу Минога, едва избежал гибели, когда в сантиметре от его черноволосой головы прошел камень размером с лошадиную голову. Кто-то утробно заверещал и, бросившись бежать, тотчас попал в руки «диких» гареггинов, поджидавших за острой, обильно осыпающейся каменной грядой. Еще три плазменных вспышки оставили от двух утесов волну сплавившегося камня, а около десятка людей из отряда Элькана были убиты наповал. Жизнь человека, как всегда, немного стоила в пределах Корабля.
— Смотри, что там творится! — воскликнул Гамов и, недолго думая, сорвал свою платформу. — Их же перебьют, как щенят! Как его… альд Каллиера? Каллиера, мать твою! Каллиера! Отведи своих! Договоримся, мы же вам не враги!
— А-а, то-то, — пробормотал злопамятный Абу-Керим, — можешь теперь ему, а не мне преподать урок вежливости…
На них уже обратили самое пристальное внимание. Майор Неделин, который, применившись к развитию ситуации, решил раскрыть инкогнито своих землячков, проговорил:
— Светлый альд Каллиера, это мои земляки, я РУЧАЮСЬ за них, они не причинят вам никакого вреда.
И тотчас же его взгляд упал на Абу-Керима. Тот беззвучно смеялся. Но слова уже были сказаны, и теперь майору Неделину оставалось ручаться и за этого
— Здравствуйте, товарищ майор! — с вызывающей веселостью крикнул Абу-Керим. — Насколько я понял, вы за нас поручились. Ну что же, лично я попытаюсь не обмануть вашего высокого доверия!
— Заткнись… — по-русски же ответил ему Неделин. — Речь идет не только о твоей поганой жизни, но и о других… так что я вынужден.
— Прикажите им немедленно прекратить стрелять! — воскликнул Гамов, указывая на ту часть берега, где в зоне маячков барража уничтожались остатки отряда Элькана. — Альд Каллиера, неужели не договоримся, прекратите стрелять!
Криннец Бер-Ги-Дар закричал, обращаясь к Элькану:
— Возвращайтесь! Немедленно возвращайтесь, пока не пролилась еще большая кровь. Я — я! — гарантирую вам жизнь до решения главы Обращенных, пресветлого сьора Алькасоола, и альд Каллиера подтвердит мое право обещать вам такое! Элькан!!!
— Ну я так и знал, что это вы лазутчик Академии, — прозвучал голос Элькана. — У меня хорошая интуиция… вот не подвела. Не нужно применять силу, Бер-Ги-Дар. Думаю, мы сумеем договориться. У меня довольно аргументов убедить альда Каллиеру и его высоких покровителей… — понизив голос, добавил он.
Примерно через час в одном белломе от Нежных болот, подальше от удушливых миазмов болотных газов и гибельной атмосферы разложения и гнили, имело место нижеследующее…
У альда Каллиеры был очень важный вид.
У альда Каллиеры был чрезвычайно важный вид не только потому, что он, как и все беллонцы, был склонен к самолюбованию. Не только потому, что он все-таки заполучил Элькана, который проходил в первых номерах «бледного списка» врагов Академии и Обращенных. Альд Каллиера принял эффектную позу и подпустил в голос бархатные интонации величавого вершителя судеб еще и потому, что в его распоряжении оказались — как это легко выяснилось — несколько землян (ценимых Алькасоолом), а также племянница самого Акила и (на этом альд Каллиера сделал особый упор) гареггин-сардонар. Который к тому же занимал довольно высокий пост коменданта крепости.
Собственно, Гамов этого и не отрицал. Глупо было бы это отрицать после исчерпывающих показаний Бер-Ги-Дара — даже сознавая, что он по законам Обращенных подлежит смертной казни по двум пунктам: как сардонар и как гареггин. Из уст самого альда Каллиеры Костя узнал, что еще недавно бывшие сардонары имели возможность пройти испытание, переподготовку и затем вступить, пусть на серьезно усеченных правах, в ряды Обращенных. Теперь же законы были ужесточены.
Наряду с Константином смертной казни подлежали Лейна, Элькан и Мазнок. На последнего навесили обвинение в том, что это именно он совершил тот первый бросок дротика-миэлла, обошедшегося отряду Элькана в такую цену (погибли тринадцать человек из тридцати двух).
Узнав о том, что он и наиболее близкие ему из всех соратников по отряду Элькана люди должны умереть, Гамов рассмеялся. Нет, этот мир Корабля решительно отбивал чувство страха!..
— И что же вы делали тут, на Нежных болотах? — уже в третий раз спросил альд Каллиера. — У вас
