– Уверен, – невесело улыбнулся Холден. – Я приперся сюда из метрополии, полный энтузиазма и уверенности в своих силах. Я думал, что все местные загадки решаются на счет «раз». Но я ни черта не смог сделать. Я был здесь первым. Потом появились другие. Белиз – маленькая страна, а Белиз – маленький городок в этой маленькой стране. Здесь все у всех на виду. И наплыв «туристов», «этнографов», «журналистов» и прочих праздношатающихся не мог остаться незамеченным. Поначалу все шифровались, потому что каждый думал, что сумеет решить задачку быстрее других. Мне надоело первому. Я стал с ними здороваться. Провоцировал на разговоры. Они делали вид, что не понимают, и отмахивались от меня, как от городского сумасшедшего. Ты ведь тоже сначала так обо мне подумал?
– Было такое, – согласился я.
Холден протянул руку, выудил откуда-то здоровенную сигару, откусил кончик, плюнул им в сторону океана и прикурил от зажигалки «зиппо» с нарисованным на ней британским флагом.
– Потом им тоже надоело шифроваться, – сказал Холден. – Как только они поняли, что быстрым штурмом этой проблемы не решить. Впрочем, осада тоже не помогла. – Он криво ухмыльнулся. – А знаешь, что самое поганое?
– Что?
– Что мы напрочь испортили свою репутацию, потому что не смогли выдать результат. После такого провала никому из нас не доверят ничего серьезнее, чем работа младшим помощником атташе по культуре при посольстве в Зимбабве. Потому что мы облажались. Причем облажались дважды. Во-первых, мы так и не смогли выяснить, какая чертовщина здесь творится. Во-вторых, мы тут все засветились друг перед другом. Наши лица уже занесены в базы данных всех мало-мальски приличных разведок мира. Нам никогда больше не работать под прикрытием.
– Мрачная перспектива, – согласился я, постаравшись состроить печальную мину.
Я в общем-то под прикрытием работать и не собирался. Тем более против любой из мало-мальски приличных разведок мира.
– У тебя шикарное прикрытие, – сказал Холден. – Алексей Каменский, безработный журналист, решивший подработать переводчиком при средней руки бизнесмене…
Я чуть пивом не поперхнулся. Оперативно ж они работают…
– Я даже на минуту подумал, что ошибся и никакой ты к черту не агент, – признался Холден. – Впрочем, замешательство мое было недолгим.
– И что же тебя убедило?
– Личное знакомство, – ухмыльнулся Холден. – Разведчик разведчика видит издалека.
Обознался, хмыкнул я про себя.
– Вот второй парень, скорее всего, не при делах, – сказал Холден. – Никакой он не аналитик. Удобное прикрытие, и не более того.
– Почему ты так решил?
– Опыт большой, – неопределенно ответил Холден. – И вообще, не похож он на аналитика. Хотя от вас, русских, всего можно ожидать.
– Это точно, – согласился я.
А сам тем временем плохо подумал про Владимира. Может быть, все обстоит в точности до наоборот? Может быть, это я его прикрытие, а он реальный агент? Просто потому, что он на настоящего агента не похож? И пока я тут оттягиваю внимание всех этих ребят на себя, Владимир спокойно и бесконтрольно может заниматься своими делами?
Тогда он просто гений маскировки. Я сам бы его никогда не заподозрил. Одна его боязнь полетов чего стоит. Может ли Джеймс Бонд бояться самолетов? Если учесть, что он их и водить умеет? Или это тоже игра?
Ладно, Бонд – персонаж вымышленный. У нас тут грубая реальность. Правда, с легкой примесью абсурда.
– Чего пришел-то? – спросил Холден. – Просто побеседовать или в джунгли лезть собрался?
– У меня папку сперли, – признался я. – Ту, которую шеф Маркес дал.
– Скорее всего, китайцы, – сказал Холден. – Они единственные, кто еще на что-то надеется. Ну им иначе нельзя. Ни шагу назад, черт побери. Вот их девиз. Упертые ребята. Горы свернут. Не расстраивайся насчет папки. Зайди к шефу, он тебе новую выдаст. У него этими папками полкабинета завалено.
– Зачем?
– Я посоветовал, – сказал Холден. – Типа, чтобы время новеньким сэкономить. Чтоб не занимались они отработкой версий, которые старожилы еще полгода назад отработали.
– Корпоративная солидарность?
– Она самая. – Холден аккуратно отставил пустую бутылку в сторону и достал еще одну.
Такая аккуратность могла свидетельствовать только об одном – агент МИ-5 был смертельно пьян. Наверное, давно он тут лежит.
Впрочем, кто их, разведчиков, знает. Штирлиц, по-моему, вообще не пьянел.
– Все равно эта папка тебе ничего не даст, – сказал Холден. – Все эти данные уже по сотне раз проанализировали. И у нас, и в Лэнгли, и в Пекине. И в Москве тоже. Если бы там было что-то ценное, до этого бы кто-нибудь уже обязательно докопался. Разгадка лежит в джунглях. Только ее никто не нашел.
– Почему?
– Хороший вопрос, – сказал Холден. – Если хотя бы на него ответить, то больше уже ничего и не надо.
– Ты сам там был? В джунглях?
– Пару раз, – беззаботно сказал Холден. А дядя Том сказал, что не был. Он не все знает? Или наврал? А смысл врать? – А потом там еще два отряда САСовцев местность прошерстили. Эффект нулевой.
Интересно, а если я спрошу, что они искали в джунглях, он сразу поймет, что я не разведчик? И что он сделает, когда это поймет? Посмеется над идиотским положением, в которое сам себя поставил, не без моей, кстати, помощи? Или пустит пулю мне в лоб, чтоб информация о его позоре не достигла благословенной метрополии?
Одни вопросы, черт бы их побрал. Так и живут настоящие разведчики?
– Так что, как сказал бы старина Том, это, мать его, настоящий отпуск. Яркое солнце, теплое море, красивые девушки… Наслаждайся этим, пока тебя не отозвали и не откомандировали в Зимбабве. Там тоже солнце ярко светит. Только моря нет. Возможно, там мы и встретимся…
Судя по тому, в каком темпе Холден осушает бутылки, скоро ему понадобится вылезать из гамака.
Это он при мне уже за третьей тянется. А сколько он их до моего визита осушил?
Пиво, кстати, было неплохим и как раз нужной температуры. Не слишком холодное, не слишком теплое, а такое, каким и должно быть. Но удовольствия от поглощения сего хмельного напитка я получить все равно не мог. Не до того было.
– Китайцы раз пять уже в джунгли лазали, – продолжил Холден. – По-моему, одна группа до сих пор там. Много их, за всеми не уследишь. Но если б они что-то толковое обнаружили, реакция бы уже поперла. Хоть какая-нибудь. На это, собственно говоря, вся и надежда. Что кто-нибудь что-нибудь найдет и попрет реакция. Только ее нет. Вообще никакой реакции. Поэтому я и тебе готов помочь, чем смогу. Советом и моральной поддержкой, например. Чтобы ты чего-нибудь нашел и положил начало реакции.
– Тогда отпуск кончится, – сказал я.
– Полгода – это уже не отпуск, – сказал Холден. – Полгода – это перебор. Я устал валяться на пляже и пить пиво. И в борделе местном у меня уже скидки накопительные. Скучно мне. Не для того я в контрразведку пошел, чтобы по пляжам валяться и пиво пить. Я это и так мог делать. Я ведь граф, между прочим. И без пяти минут лорд.
Вот он, истинный цвет английской аристократии. За плечами Кембридж или Оксфорд, жажда романтики и жизни, полной приключений, желание принести пользу короне, служба в «Интеллидженс сервис», и что в итоге? Валяться пьяным в гамаке и изливать душу человеку, которого он принимает за российского шпиона?
Был бы я графом, вряд ли бы на такое согласился. Хотя кто знает… У дворян, говорят, мировоззрение
