Видимо, крайняя степень усталости делает человека безразличным ко всему. Это не бесстрашие, это последняя степень пофигизма, когда тебе становится по фигу даже собственная жизнь.
Самое страшное, что может случиться, – меня завтра убьют.
Мысль промелькнула, не вызвав никакой ответной реакции.
Меня завтра убьют! – возопил я.
Ну и что?
Пустота. Безразличие. Отрешенность.
Усталость.
Холодная решимость забрать с собой на тот свет как можно больше ящериц.
И ничего больше.
Я не мог даже ужаснуться своему новому состоянию, так как все эмоции умерли. Словно их выжег плазменный дождь, обрушившийся на нас прошлой ночью.
Скаари появились через час после рассвета.
Что ж, к этому времени мы успели немного отдохнуть, подкрепили свои силы остатками еды и были готовы дать бой.
Только скаари не торопились лезть в драку.
Их тени постоянно мелькали между деревьями на той стороне прогалины, но огонь пока никто не открывал.
И тут над джунглями разнесся ровный механический голос, говорящий на языке Альянса с акцентом… С акцентом робота из какого-нибудь древнего мультфильма, нарисованного в те времена, когда люди ничего не знали о роботах.
К тому же механический переводчик скаари безбожно коверкал слова. На выходе получалась дурацкая пародия на пиджин-инглиш, да еще и с чудовищным акцентом инопланетного механизма.
– Говорит лейтенант Тьин Карр Ингдешш, – или что-то в этом роде. Человек не способен воспринять на слух имя скаари, даже если его произносит машина-переводчик. – Мы интересованы в особи, кто приближен к главе клана Леванта. Откажись от бой, и мы храним вам жизнь. Мы ценим тот, кто бьется достойно. Но этот бой не выиграть.
Ого, последняя фраза получилась вполне осмысленной.
– Ты ответишь или я отвечу? – поинтересовался Азим у своего босса.
– Давай лучше ты. У меня потом неделю глотка болеть будет.
Оптимистичный прогноз, подумал я. Неужто глотка Асада собирается прожить еще целую неделю?
Азим прокашлялся и выдал в ответ странную смесь из щелчков, взвизгов и похрюкиваний.
На той стороне наступила тишина. Зато над нами громко и от души расхохотался сержант Дюк.
– А что он сказал? – спросил я.
– Что он когда-то осквернил действием яйцо, из которого вылупился этот лейтенант, – перевел Асад. – Можно сказать, даже надругался над тем яйцом. Для скаари это особенно обидный подвид ругательств.
Бой начался с вялой перестрелки.
Скаари явно не потеряли надежды захватить того, «кто приближен к главе клана Леванта», живым, потому не использовали ни плазмометов, ни нейростаннеров. И даже не предпринимали попыток забросать нас гранатами.
Мы находились под защитой рельефа, враг скрывался в тени деревьев. Отвечая на один выстрел из десяти, мы не могли с уверенностью сказать, достигают ли наши выстрелы цели.
Первую попытку пересечь открытое пространство предприняла группа из десяти воинов. Им понадобилось бы всего три прыжка, чтобы достичь склона холма, но мы не предоставили им такой возможности.
При этом мы старались отслеживать все их попытки обойти нас с флангов. Если им удастся подняться по склону выше входов в пещеры, их бойцы начнут просто валиться нам на головы, а это было бы решительно неприятно.
Если бы течение боя не менялось на протяжении дня, рано или поздно встал бы вопрос – что кончится раньше, наши боеприпасы или их солдаты? Исход боя зависел бы от этого вопроса.
Все-таки скаари – идиоты, отстраненно подумал я, посылая импульс за импульсом в переплетение веток на той стороне прогалины. Я бы на их месте уже давно запросил поддержки с воздуха и высадил на вершине холма десантную группу. Но то ли у них не хватило на это мозгов, то ли подобный маневр противоречил военному этикету чужой расы, что в принципе можно считать разными определениями одного и того же факта, но ничего подобного не произошло.
Пожалуй, критический момент наступил тогда, когда они попытались пересечь прогалину большими силами. Несколько десятков стремительно перемещающихся особей мы просто не успели отстрелить, и шестеро бойцов оказались в непосредственной близости от нашего входа в пещеру.
Я выронил винтовку и схватился за лежащий под рукой игольник. Нам с Асадом удалось застрелить еще двоих, парочку снял Дюк, при этом чуть не вывалившись со своей огневой точки.
Но двое штурмовиков ворвались в пещеру.
Я попытался прицелиться и тут же был сбит с ног мощным ударом хвоста скаари. В падении я таки умудрился выстрелить и ранить одного из ящеров в ногу. Тот взревел… ну, собственно, как и положено реветь раненому динозавру. Он рухнул рядом со мной, в каких-то полутора метрах, и я успел выстрелить первым, наведя кружок прицела на его голову.
Озираясь по сторонам, я пытался найти взглядом последнего штурмовика, и тут мои глаза узрели невероятное.
Азим и скаари сошлись в рукопашном бою, опровергая все доводы инструкторов учебного лагеря на Тайроне, утверждавших, что сие просто невозможно.
Великан с Леванта уступал ящеру в росте будучи ниже на целую голову. И был легче на добрых пятьдесят килограммов. Кроме того, считалось, что скаари превосходят человека не только в физической силе, но также в ловкости и скорости реакции. А еще у скаари есть лишняя конечность, что является дополнительным преимуществом в ближнем бою.
Человек по определению не может победить скаари.
Человек – не может.
Азим смог.
Я успел уловить взглядом только финальную часть схватки. Ящер выбросил вперед свои верхние конечности, но, несмотря на стремительность этого движения, они только рассекли воздух в том месте, где должен был находиться Азим. Сам же он взвился в воздух в прыжке, который невероятно ожидать от человека его габаритов, и большой охотничий нож вонзился ящеру в череп.
Штурмовик упал и задергался в конвульсиях раньше, чем я успел даже прицелиться.
Но времени на восхищение боевым искусством Азима у нас не было. Все те несколько секунд, которые потребовались нам для того, чтобы разделаться с ящерами, Асад продолжал удерживать позицию в одиночку, а скаари все лезли и лезли через прогалину.
Мы с Азимом вернулись на свои позиции и помогли поставить заградительный огонь.
А потом в военных действиях наступило небольшое затишье.
– Два с половиной часа уже воюем, – отметил Асад, даже не взглянув на свой КПК. – Не думал, что к этому времени мы будем еще живы, Алекс?
– Такое впечатление, что скаари атакуют на «отвалите».
– В смысле? – не понял Асад.
– В смысле «отвалите от нас», – сказал я. – Типа, только для очистки совести. Потому что должны, а не потому что им это надо.
– Да, без огонька воюют, – ухмыльнулся Азим.
Сын калифа бросил взгляд на небо.
– Не хочу вас обнадеживать, – сказал он. – Но, похоже, что если мы останемся в живых до вечера, то
