– Тебе не нужно поторопиться в студию? Он бросил взгляд на часы.
– Я должен быть там в одиннадцать.
– Так поезжай, – похоже, он испытал облегчение. – Что ты сегодня записываешь?
– Четвертое скерцо Шопена.
– Значит, работы на целый день. Когда ты вернешься?
– Пожалуй, не раньше пяти. Или позже. Все зависит от того, как пойдет запись. Я позвоню, чтобы узнать, как у тебя дела.
– Не надо. Все будет хорошо, не беспокойся.
Он пожал плечами.
– Что ж, на всякий случай – вот мой номер. А сейчас, если не возражаешь, я побегу.
– Ты поцелуешь меня?
Со смущенным видом он приблизился к кровати и поцеловал ее. Она пробежала пальцами по его мужественному подбородку и нежно погладила щеку. Какая прекрасная у него кожа! Что за великолепные глаза, превосходный нос и восхитительный рот! Ей хотелось прижаться к нему, обнять и не выпускать из объятий. Она сделает это, но не сейчас. У нее был в запасе более подходящий способ.
– Пока, Майлз. Желаю удачи с пластинкой.
– Пока.
И он с виноватым видом заторопился вниз по лестнице…
Она посидела на кровати, думая об Эбби. ОН объяснил, почему Эбби была убита: это входило в контракт. «Принесение ребенка в жертву,» – сказал ОН. Цена была ужасно высока, но они рады были ее уплатить. Теперь и она тоже заплатит высокую цену; достаточно неприятную, но не идущую в сравнение с тем, что требовалось от них. И она была благодарна за это.
Пола поднялась и, прихрамывая, подошла к стулу, на котором Майлз оставил ее чемодан. Открыв его, просунула ладонь под аккуратно сложенные пеньюары и, сомкнув на горлышке пальцы, извлекла из-под них пузырек. На ярлыке значилось «СНС13». Хлороформ. Снова потянулась к чемодану и выудила еще одну вещицу, украденную из больницы: шприц для инъекций.
Уложив пузырек и шприц в самый большой свой ридикюль, добавила туда же пакетики с ватой и бутылочку со спиртом. Потом медленно поднялась в гостиную и подошла к роялю. Рядом на полу лежали электронный камертон и настроечный ключ. Наклонившись, она подняла ключ: деревянная ручка и стальная головка идеально подходили для ее цели. Вдобавок в этом присутствовала непроизвольная ирония: инструмент для настройки роялей превращался в орудие мести.
Вернувшись в спальню, Пола обернула головку ключа платком и осторожно поместила его в ридикюль к остальным предметам.
Чуть коснувшись «Шалимаром» мочек ушей и шеи, она причесалась и надела пальто. Затем, хмуро поглядывая на собственное изможденное лицо в зеркале, подняла трубку и набрала номер Роксанны…
Выйдя из такси на Шестьдесят третьей улице, она заметила припаркованный рядом с особняком Роксанны «роллс-ройс». Приблизившись к блестевшему металлом автомобилю, оглянулась по сторонам. Не считая двух прохожих вблизи парка, улица была пустой. Пола извлекла из ридикюля настроечный ключ, еще раз осмотрелась и изо всех сил ударила им по автомобильной фаре. Стекло со звоном разлетелось. Сняв с носового платка пару осколков, она вернула ключ на место, и спокойно проковыляла по ступеням ко входной двери и позвонила.
Через минуту дверь открыл Беннет.
– Дома ли миссис де Ланкрэ? – спросила Пола.
– Я уже говорил вам по телефону, миссис Кларксон, что она все еще в постели.
– Будьте любезны, передайте ей, что я хотела бы вернуть ей книгу и масло. Думаю, она захочет меня видеть.
Дворецкий пропустил ее, нерешительно посторонившись.
– Прекрасно. Не угодно ли подождать в гостиной? Он распахнул высокие двойные двери, и Пола вошла в большую, декорированную в суровом модерне, комнату с огромными панно в стиле «оп-арт». Глянув на рояль у дальней стены – копию того, что был у них в доме – она вспомнила вечер, когда появилась здесь в первый раз. Она и Майлз – прежний Майлз. И Дункана, играющего «Мефисто-вальс». То было начало…
Через пару минут Беннет вернулся.
– Миссис де Ланкрэ оденется и сойдет вниз, – объявил он.
– Спасибо. О, Беннет – это не ее автомобиль стоит перед домом? Кажется, кто-то разбил фару.
– Наверное, это проклятые подростки… – заволновался Беннет. – Спасибо, миссис Кларксон. Пожалуй, я поставлю его в гараж. Вы не уведомите миссис де Ланкрэ?
– С удовольствием.
Из окна она проследила за выскочившим из дома дворецким и вдела, как тот, осмотрев разбитую фару, с отвращением качает головой, затем садится в машину и отъезжает. Пола удовлетворенно откачнулась от окна и подошла к креслу. В доме стояла тишина. Открыв ридикюль, она вытащила пачку сигарет – кстати, Чак рекомендовал ей бросить курить. Бедный Чак. Сколько сил он положил, чтобы продлить жизненный срок, отведенный ее телу, хотя в этом не было ни малейшего смысла. Вставив сигарету в мундштук, она откинулась в кресле и замерла в ожидании.
Вскоре в холле послышались шаги. В комнату вошла Роксанна. На ней был свободно спадающий с плеч пеньюар зеленого шелка, придающий ей сходство с классической богиней. Закрыв за собой двойные двери, она холодно посмотрела на Полу.
