Великодушные враги (Право на измену)

— Клянусь Богом, милая Джонет, мне будет тебя не хватать.

Эти слова застали ее врасплох. Джонет попыталась улыбнуться, но не сумела. Ей тоже будет его не хватать, подумала она, причем куда больше, чем дозволяет простое трехдневное знакомство.

— Вот как? — переспросила она его же словами. — Я тоже должна считать себя польщенной?

Александр схватил ее за плечи обеими руками и притянул к себе.

— Именно так, — прошептал он, и его пальцы скользнули вниз по ее плечу. — На свете есть всего одна женщина, чьего общества мне действительно часто не хватает. Но в совершенно ином смысле, уверяю тебя.

От прикосновения его горячих рук все ее тело охватила слабость, сердце опять застучало молотом, дыхание участилось. А ведь он явно знает, как все это на нее действует!

Джонет внезапно ощутила себя действительно юной, ранимой и ни в чем не уверенной. Твердо она знала лишь одно: эту таинственную женщину, о которой он говорил, она ненавидит всей душой.

— Так почему бы тебе не отправиться к ней? — холодно спросила девушка. — Мне бы не хотелось, чтобы ты изнывал в тоске из-за отсутствия более опытной, чем я, спутницы.

— Что ж, я мог бы это сделать. Она живет в Англии, — тихо ответил Александр. — Однако сегодня общество моей матери мне как раз не требуется.

Он склонился к Джонет.

— А что касается отсутствия опыта, милая, то есть лишь один способ исправить этот недостаток.

Джонет вдруг почувствовала, что больше не может поддерживать разговор в легкомысленном тоне, сохраняя наигранное спокойствие. С нее довольно. Ведь она совершенно не знакома с правилами этой игры. Она понимала, что ему об этом известно все, в то время как сама она не знала ничего.

— Не надо, Алекс, — прошептала она, отворачиваясь. — Не надо смеяться надо мной.

— В тебе, милая, даже при всем желании не найти того, над чем можно было бы посмеяться.

— Но ведь ты это делал. В самом начале. В Дэрнэме.

— Я тогда тебя не знал.

Обеими руками Александр взял ее за голову, зарывшись пальцами в волосы, и мягко, но настойчиво заставил повернуться лицом к себе.

— Я думал, что ты сама начнешь смеяться надо мной, и решил нанести упреждающий удар. Я привык бить первым, Джонет. Только так мне и удалось выжить в детстве. Ну а сейчас, милая, — он помедлил и тяжело перевел дух, — я просто стараюсь не напугать тебя до полусмерти, признавшись, как сильно хочу тебя.

— О! — удивленно выдохнула Джонет, и ее голос был едва ли слышнее дуновения легкого ночного ветерка.

Александр придвинулся к ней, их губы соприкоснулись, расстались, вновь коснулись друг друга и слились в поцелуе столь сладком, что весь остальной мир остался где-то далеко-далеко.

Его руки обвились вокруг нее, притягивая ее ближе. Судя по тому, как одинокая звезда на темном небе покачнулась и сдвинулась с места, Джонет догадалась, что Александр опустил ее на плед. Он накрыл ее всем своим весом, согревая и помогая ей свыкнуться с интимной близостью своего тела. Его губы покинули ее рот и двинулись вниз по стройной шее к маленькой нежной ямочке ниже горла.

По коже у нее побежали мурашки, груди заныли. Уже знакомое стеснение охватило ее снизу. Джонет решила, что это чувство в равных долях состоит из страха, волнения и глубокого томительного ожидания, которое Александр одним своим прикосновением умел пробуждать во всем ее теле. Она запоздало подумала, что лучше бы ей никогда не знать этого чувства.

— Алекс, я не думаю… что мы поступаем правильно.

Его теплое дыхание ласкало ей кожу, рождая волнующие ощущения где-то в паху.

— Позволь мне любить тебя, Джонет… Ну хоть немного. Вряд ли у нас будет другая возможность.

Он был прав. Через несколько дней ей предстоит отплыть во Францию с Робертом… если им повезет. Если же нет, ей придется иметь дело с полчищами разъяренных Дугласов. В любом случае в ее будущем не было места для Александра.

Он поднял голову, но выражение его лица невозможно было угадать в темноте. Джонет приподнялась и провела рукой по его скулам, по густым волосам, словно пытаясь навсегда запомнить это ощущение.

Прикасаться к нему было наслаждением, сильным и опасным наслаждением. Она сама поразилась своему желанию продлить его до бесконечности.

— Немного, Алекс? А разве от этого не будет только хуже? Мы знакомы всего три дня, но боюсь, я буду тосковать по тебе куда больше, чем следовало бы после столь краткого знакомства. Как это ни смешно, если мы сейчас не остановимся, расставание станет невыносимым. По крайней мере для меня. — Она печально улыбнулась. — Кроме того, я с детства отличалась неумеренностью. Когда повариха позволяла мне попробовать пудинг, я тут же хотела съесть его целиком.

Несколько минут Александр молчал. Джонет слышала его прерывистое дыхание и ощущала напряжение в стройном мускулистом теле, прижимавшем ее к земле. Какая-то часть ее души отчаянно желала, чтобы он опроверг ее доводы. Она не испытывала ничего подобного раньше и вряд ли испытает в будущем. Ей хотелось, чтобы он продолжал целовать и ласкать ее.

Но голос разума твердил ей, что, если это будет продолжаться, она погубит свое тело и душу.

— Я был не прав, Джонет Максвелл, ты вовсе не юная. В тебе говорит вековая мудрость, — тихо признался хозяин Дэрнэма.

Он распрямился и сел, отыскивая в темноте фляжку с бренди, рывком снял крышку и сделал большой глоток.

— Ну а я — отъявленный негодяй. И не вздумай мне верить, если я когда-нибудь стану это отрицать.

Джонет перевела дух. Что-то ей подсказывало, что она была на краю пропасти и ей хватило благоразумия отступить на шаг от этого края. Она не знала, стоит ли ей радоваться или сожалеть, и в конце концов решила, что и того и другого не избежать.

И тогда Джонет протянула руку к фляжке.

— Я тоже хочу выпить, — сказала она тихо. — И ты вовсе не негодяй, Александр Хэпберн. Хотела бы я повстречать на своем пути еще кого-нибудь, похожего на тебя.

9

— Джонет.

Джонет сонно потянулась и открыла глаза. Вокруг было совершенно темно, на миг ей показалось, что грозная тьма готова поглотить ее без остатка. Она не понимала, где находится.

— Прости, что пришлось разбудить тебя, милая, но скоро полночь. Нам пора ехать.

Александр.

Напряжение, невольно охватившее ее тело, растаяло. Джонет повернулась на другой бок и столкнулась с Александром. Она вновь закрыла глаза, упиваясь теплом и нахлынувшим от прикосновения к нему чувством облегчения.

— Джонет.

— Я знаю, — пробормотала она все еще в полусне. — Нам пора ехать. Дай мне еще минуту. Я наслаждаюсь покоем впервые за всю неделю.

— Покоем?! Кажется, мне следует считать себя оскорбленным.

Джонет издала сонный смешок, и Александр умолк, обняв ее одной рукой и подставив плечо ей под голову вместо подушки. Это было божественное ощущение, к тому же подкрепленное уверенностью, что Александр на нее не сердится за то, что случилось или, вернее, чего не случилось с ними несколько часов назад.

— М-м-м, — протянула Джонет, — я могла бы вот так пролежать, не двигаясь, недели две.

— По меньшей мере еще несколько часов, — согласился Александр. — Но впереди у нас долгий путь,