— От
Ангус пришел в ярость.
— Убирайтесь!
— Как вам будет угодно.
Д'Эстен поклонился и покинул комнату.
— Будь он проклят! — сквозь зубы пробормотал Ангус. — Гнусный интриган, наушник, подлый, надушенный французский сводник. Я бы живо от него избавился, но что толку? Они пришлют другого, ничем не лучше этого. А может, и хуже.
Александр кивнул.
— Этот, по крайней мере, не преподнесет сюрпризов, мы знаем, чего от него ждать. Я за ним проследил, раскрыл трех его связных. Если его отослать, придется все начинать сначала.
Ангус все еще хмурился, глядя в пол.
— Проклятье, до чего мне все это осточертело! Иногда я почти жалею, что женился на этой королевской сучке. Иногда… — он осекся и замолчал.
Александр благоразумно решил придержать язык.
Наконец Ангус поднял голову.
— Ваша рука! Позаботьтесь о ней, — приказал он устало. — Мы поговорим завтра.
Александр учтиво поклонился, понимая, что аудиенция окончена. Но лишь оказавшись на улице, в обществе верного Гранта, он смог без помех поразмыслить над последствиями произошедших событий.
— Стало быть, тебя пригласил сам король, — пробормотал Грант. — Лучше не придумаешь, а, братец? Клянусь телом Христовым, я, бывает, спрашиваю себя, уж не продал ли ты душу дьяволу?
Александр усмехнулся, но продолжал путь молча. События вечера обернулись в его пользу. Король пожелал сделать его своим партнером по фехтованию. Этим преимуществом он намеревался воспользоваться в собственных целях.
Он сожалел лишь об одном: все это случилось на глазах у Джонет. А впрочем, нет, жалеть об этом не стоило. Танцевать с ней ему понравилось больше, чем он сам готов был себе признаться. Но у бедной девочки хватало своих забот. Недоставало еще, чтобы она начала беспокоиться из-за того, что французы собираются его убить. Если бы можно было пойти к ней, успокоить, сказать ей, что все будет хорошо… Увы, если бы он был в этом уверен!
Сунув руку в карман камзола, Александр вытащил горсть монет.
— Вот, — сказал он Гранту. — Передай это тюремщику Гордона Максвелла. Намекни мерзавцу, что он только выиграет, если будет хорошо обращаться со своим пленником.
Грант взял деньги, не проронив ни слова.
— И со следующим курьером, что отправится в Дэрнэм, пошли записку Скотту. Пусть Дункану Максвеллу оказывают королевские почести. Тем паче, что ему не следует знать, где он находится.
Грант так ничего и не сказал в ответ. Александру ничего не оставалось, как продолжать путь. Бог свидетель, его спутник был самым красноречивым молчуном во всей Шотландии.
Величественный фасад городской резиденции Ангуса показался впереди, и друзья разделились. Грант отправился прямо к себе на конюшню, а Александр вошел в дом через боковую дверь. Его удивило, что дом погружен в темноту. Раз Мэрдок еще не вернулся, повсюду должны были гореть свечи. Он направился к лестнице, стараясь в темноте нащупать перила.
Какой-то неясный звук донесся до него. Александр инстинктивно обернулся, но опоздал. Удар пришелся по виску.
—
Он споткнулся, упал, больно ударившись коленями о ступени. Тотчас же мягкими, теплыми складками его охватила непроглядная, удушливая, бархатистая тьма.
19
— Граф Арран и граф Уоррелл с визитом к госпоже Максвелл, милорд.
Мэрдок не поднял глаз.
— Не впускать.
Слуга беспокойно затоптался на месте.
— Прошу прощения, милорд, но господа уже внизу. Они хотели пройти прямо наверх, мне едва удалось их удержать.
Мэрдок вскочил.
— Болван! Надо было спросить, прежде чем впускать!
— Я… не мог ничего поделать. Они уважаемые люди, милорд. Я не мог их удержать.
Мэрдок взглянул на противоположный конец комнаты, туда, где сидела Джонет. Она подняла голову, ее сердце учащенно забилось. Патрик Гэлбрейт, граф Уоррелл, был старым другом Роберта и враждовал с Дугласами. Что касается Аррана, то он всегда перебегал на сторону победителя. Интересно, зачем они пришли ее повидать?
— Все из-за того дурацкого появления при дворе! — в бешенстве прорычал Мэрдок. — Я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но Ангус настоял. Вбил себе в голову, что если люди увидят вас живой и невредимой, это заткнет рты сплетникам.
Значит, разговоры все-таки были. Джонет улыбнулась. Значит, ее и Роберта не забыли.
— Не советую вам улыбаться, госпожа Максвелл, — проговорил Мэрдок и повернулся к слуге. — Задержи этих господ ненадолго, а потом проведи их наверх.
Слуга поклонился и поспешно вышел.
Мэрдок пересек комнату и подошел к ней.
— Послушайте меня, Джонет. Будьте внимательны, от этого зависит ваше собственное благополучие и жизнь вашего дяди. Зарубите себе на носу: с вами хорошо обращаются, вы прекрасно проводите время в Эдинбурге. Вам нравится мой сын, и вы с нетерпением ждете свадьбы. Еще полслова — и вы горько пожалеете.
Джонет с нарочитым спокойствием отложила свое рукоделие.
— И вы думаете, они этому поверят?
— Неважно, поверят они или нет. Важно лишь то, что вы скажете.
— Вот как? А что будет, если я скажу им правду?
— Богом клянусь, я вздерну Мьюра на дыбу! Я смогу выжать из него любое признание!
Джонет смотрела на него и думала о двух убитых маленьких мальчиках.
— Откуда мне знать, что вы уже этого не сделали? Или не сделаете, даже если я выполню все, что вы мне велите?
— Я — человек слова, госпожа. Говорю вам, Мьюр жив и здоров, никто его и пальцем не тронул. Как бы скверно вы обо мне ни думали, жестокость сама по себе отнюдь не доставляет мне удовольствия, — тут Мэрдок позволил себе улыбнуться. — Но я без колебаний применяю жестокие методы, когда это необходимо.
Джонет ответила ему столь же безрадостной улыбкой.
— Это тот редкий случай, когда я охотно вам верю.
Снаружи раздался звук шагов. Мэрдок напоследок бросил грозный взгляд на Джонет. Она встала и реверансом приветствовала вошедших господ.
— Госпожа Максвелл!
— Милорды!
Мэрдок выступил вперед.
— Чем могу быть вам полезен, господа?
— Ничем, Дуглас, я пришел с визитом к леди Джонет, — ответил лорд Уоррелл, высокий человек с
