надежность чем-то само собой разумеющимся и возмущаемся лишь в том случае, когда наше вооружение не может быть тактически полностью использовано.
Из своего опыта в Корее я знаю, что все трудности, которые встречались при эксплуатации самолета F-86 и его оборудования, успешно преодолевались. Истребитель F-86 имеет больший радиус действия, чем северокорейский реактивный истребитель, однако мы не могли полностью использовать это тактическое преимущество и наносить удары по военно-воздушным силам противника далеко за линией фронта, вынуждая, таким образом, противника заменить тип применяемого самолета. Истребители F-86 могли удерживать северокорейские реактивные истребители так далеко от поля боя, что они не имели возможности оказывать поддержку сухопутным войскам или же завоевать и удержать превосходство в воздухе вблизи поля боя.
Я полагаю, воздушная война в Корее научила нас тому, что непосредственное сопровождение бомбардировщиков истребителями не представляется возможным, если первые не имеют большой скорости полета. По моему мнению, корейская воздушная война вновь подтвердила тот вывод, что современные боевые самолеты всех типов должны летать на больших скоростях и больших высотах. Наиболее мощно вооруженный самолет, если он имеет небольшую скорость, не может бороться с современным высотным и скоростным истребителем. Опыт войны в Корее должен повернуть нашу мысль на борьбу за высоту и скорость полета, хотя одно это полностью не решает проблему поражения самолетов противника.
Реактивный истребитель МиГ-15 обладает некоторыми преимуществами, однако я не думаю, что его вооружение и прицел позволяют реализовать тактико-техническое превосходство этой машины. Эффективность наших истребителей зависит от вооружения и прицела с радиолокационным дальномером. «Миги», казалось бы, вполне могут выполнять задачи по перехвату воздушных целей. Их вооружение состоит из двух 20-
Наконец, мы не должны забыть летчика. Он сыграл главную роль в достижении очень высокого соотношения между сбитыми чужими и потерянными своими самолетами в воздушных боях. Он доказал преимущества лучшего обучения. Он познал, что является частью коллектива, посвятившего себя искусству боя. Он не отступал перед численным превосходством. Он жил, спал, летал, все время думая об атаке и только об атаке. Мы в ВВС называем его «тигром» и в противовес общему мнению надо сказать, что «тигры» не только рождаются, но также и воспитываются. Старшие летчики, имеющие опыт второй мировой войны, в комбинации с молодыми двадцатидвухлетними летчиками, взаимно дополняли друг друга. Старый «тигр» должен был в действительности мобилизовать всю свою изобретательность и весь свой опыт, чтобы остаться ведущим группы. Молодые летчики получали большую пользу, учась хладнокровию и методичности, с которыми старые «тигры» подкрадывались к противнику и уничтожали его. Это обеспечило слаженные коллективные действия и веру друг в друга. Эта коллективность изгоняла всякий страх из молодых сердец и вселяла вместо него здоровую боязнь, выражающуюся в стремлении убить, вместо того чтобы быть убитым.
На самолетах наших ВВС в течение ближайших лет будут летать эти молодые ветераны корейской войны, имеющие достаточный опыт, чтобы быть хорошими командирами. Они составляют ядро растущих сил, необходимых для отражения угрозы.
3. «Аллея истребителей»
В Корее было убедительно доказано, что при ограничении зоны боевых действий ВВС небольшими по размерам районами за линией фронта авиация не способна предпринять решающие действия, направленные на недопущение каких-либо операций со стороны ВВС противника. Когда в 1950 году началась война, авиация ООН нанесла быстрый и эффективный удар по небольшим северокорейским ВВС, изгнав их из воздушного пространства и уничтожив их наземные базы. К ноябрю 1950 года северокорейские военно- воздушные силы перестали существовать.
Когда вмешались китайские добровольцы, воздушная война вспыхнула снова, но при радикально новых условиях. Противник построил 34 аэродрома в Северной Корее, однако он не имел возможности использовать их вследствие непрекращающихся бомбардировок со стороны ВВС Объединенных Наций. Вместо них он использовал аэродромы на маньчжурском берегу реки Ялуцзян, где они были в безопасности, будучи ограждены желанием Объединенных Наций ограничить сферу войны. Если истребители-перехватчики ВВС ООН вступали в бои с группами северокорейских истребителей, державшихся у своих маньчжурских баз, то они имели топлива только на 10–15 минут, которые они могли затратить на ведение воздушного боя. В то же время северокорейский истребитель в случае затруднений мог просто развернуться и пересечь границу, чтобы оказаться в безопасности.
Хотя соотношение сбитых чужих и потерянных своих самолетов в этих воздушных боях непрерывно росло в пользу летчиков ВВС ООН, пока не достигло 9:1, одни воздушные бои не имели решающего значения. Другая часть битвы за господство в воздухе — разрушение тыловых баз противника, его сооружений и его авиационной промышленности — не могла быть предпринята авиацией ООН без риска расширения сферы военных действий. В течение двух лет летчики истребителей F-86, патрулировавшие вдоль «аллеи истребителей», пристально смотрели за реку Ялуцзян на 4 главных аэродрома противника — Тапао, Аньдун, Дадунгоу и Гушань, — где сотни сверкающих «мигов» представляли со: бой великолепную цель, но это было на другой стороне реки.
4. Маневры истребителей МиГ-15. Редакционная статья журнала Куотэрли ревью
