— Да, адмирал.
— Мы к вам не пробьемся, — сказал Реннер. — Поторопитесь, пока они не пришли в себя после взрыва. Удачи, сынки.
— И вам удачи, адмирал.
Нас осталось сорок шесть человек, и мы уже почти подошли на расстояние удара к тому единственному ящеру, которого нам необходимо было прикончить.
— Пошли, девочки, — сказал Эндрюс. — Кажется, мы выбили миллион очков и получили шанс на суперигру.
Коридор, по которому мы двигались, был около десяти метров в ширину, с абсолютно гладкими стенами, без выступов, ниш и ответвлений.
И когда мы нарвались на очередной отряд скаари, прятаться от их огня нам было негде.
Поэтому мы просто рванули им навстречу.
Этот рывок на сто с небольшим метров стоил нам двенадцати человек, а потом мы ворвались в ряды скаари и учинили там настоящий террор. Проблема ящеров в том, что они слишком уверены в своем физическом превосходстве, как над людьми, так и над кленнонцами, и им до сих пор не удалось осознать, что в ближней схватке современные боевые костюмы уравнивают всех. Скаари толком не умеют драться с людьми врукопашную. Друг с другом умеют, а с людьми — нет.
Кленнонцы же разработали специальную систему боя против противника, обладающего лишней конечностью, и с большим успехом применили ее на практике.
Когда все кончилось, скаари остались лежать на земле, а двадцать восемь кленнонцев продолжили свой путь.
Еще двоих мы потеряли на следующей развилке. Под потолком была установлена автоматическая турель, и, поскольку наши скафандры не ответили на запросы системы определения «свой-чужой», она открыла по нашей группе огонь.
Шедшего первым штурмовика просто разорвало на части очередью крупнокалиберных бронебойных снарядов. Второй не смог вовремя среагировать и схлопотал прямо в лицо. Третий успел выпустить ракету, перед тем как следующий выстрел оторвал ему правую руку.
— Такое до свадьбы точно не заживет, — сказал ему Эндрюс.
— Я разведен, кэп, — ухмыльнулся тот.
Система жизнеобеспечения скафандра уже остановила кровотечение и ввела ему болеутоляющее. Пока человек жив, он является боевой единицей. Боль обычно приходит после сражения.
К этому парню она уже не придет.
— Тогда тебе повезло, — сказал Эндрюс и указал на правый коридор. — Нам туда.
Выбор направления уже не имел принципиального значения. Из плана помещений было понятно, что до апартаментов Кридона можно добраться практически из любого места бункера. Правый коридор вел мимо тактического штаба и церемониальных помещений клана. Если бы мы рискнули повернуть налево, нам пришлось бы пройти мимо казарм личной гвардии Кридона.
Я свернул направо последним, вслед за Карсоном, и тут же появилось ощущение, что я поступаю неправильно. Я сделал шаг назад, и чувство, что я совершаю ошибку, сразу же пропало.
Забавно.
Я слишком привык доверять своим предчувствиям, но понимал, что кленнонцев на основании показаний своего шестого чувства мне не развернуть. Поэтому я просто стоял на развилке и смотрел, как они уходят.
Когда Карсон посмотрел назад, нас разделяло уже двадцать с лишним метров. Увидев, что я не следую за всеми, пилот остановился.
Я покачал головой, постаравшись, чтобы это движение передалось и шлему скафандра.
Какое-то мгновение Карсон стоял неподвижно и просто смотрел на меня, потом махнул правой рукой, развернулся и последовал за остальными.
Больше я его никогда не видел.
Я продолжал слушать общий эфир.
Реннер на связь больше не выходил. Группа Эндрюса продолжала движение, изредка постреливая, но не встречая организованного сопротивления.
Лежащий передо мной коридор был пуст. Датчики боевого костюма ничего не улавливали, шестое чувство, заставившее меня выбрать этот поворот, тоже молчало.
Так спокойно и просто, без единого выстрела, я добрался до казарм личных гвардейцев главы Гегемонии. Часовой потянулся за оружием, но я успел первым. Пока он падал, на шум из казармы выбежали еще двое. Моя броня поглотила один импульс, ответным выстрелом из плазмомета я убил обоих.
Больше никого.
Я заглянул в казарму, она оказалась пуста. Или мы уже поубивали всех на площади, или, что более вероятно, ребята ждут нас где-то на подходе к цели. Либо они где-то пасут группу Эндрюса… Масса привлекательных возможностей, прямо не знаю, какую выбрать, но, как бы там ни было, мы зашли слишком далеко, чтобы останавливаться.
За казармами обнаружилась анфилада технических и подсобных помещений. Ящеры в них были, но не военные.
Их когти скребли по броне, не в состоянии ей повредить. Они стреляли из легкого ручного оружия, бросались на меня, пытаясь сбить с ног, но все было бесполезно. Остановить тонну высокотехнологичного боевого металла они не могли.
Некоторых я убивал, некоторых просто отшвыривал в сторону, чтобы освободить дорогу.
Потом стали появляться военные, и снова включилось мое шестое чувство, и я поддался ему, позволяя инстинктам управлять моим телом и работать вместо меня. Я уклонялся от выстрелов еще до того, как они были сделаны, я посылал смертоносные импульсы туда, где только должны были появляться враги, я стал богом войны, и ящеры, которые были всего лишь ее демонами, не могли меня остановить.
Не знаю, сколько я убил тогда.
Наверное, много.
Радио продолжало работать, и из эфира я узнал, что отряд Эндрюса угодил в западню, что его взяли в клещи и шансов выбраться у ребят нет. Кленнонцы умирали в прямом эфире, и я слышал, как это происходит, сокрушая ящеров на пути к своей цели.
Я шел вперед и остановился только у двери, над которой была выбита личная эмблема главы клана. Не думал, что это окажется так легко.
Распахнув дверь пинком бронированного ботинка, я обнаружил, что легко это не окажется.
Меня ждали четверо скаари в тяжелых боевых скафандрах личной гвардии Кридона, и в руках они держали виброножи.
— Ребята, не обращайте на меня внимания, — попросил я. — Я просто дверью ошибся.
Вибронож редко используется в качестве оружия ближнего боя, потому что ребята, носящие тяжелые боевые скафандры, редко подпускают кого-то на такое расстояние. Тяжелые костюмы вообще создали не для того, чтобы драться в небольших замкнутых помещениях, поэтому виброножами их не комплектуют.
Видимо, зря.
Такой штуковиной всего за десяток секунд можно прорезать дыру в обшивке космического корабля, а уж обычный скафандр она вскроет, как консервный нож жестяную банку.
Я выпустил свою последнюю ракету с расстояния меньше десяти метров. Попавшего под удар скаари разорвало на части, остальных отбросило в сторону, но всего мгновением позже они бросились на меня. Я уклонился от первого удара, перехватил руку с ножом, всадил три импульса в набегающего ящера, но это его только раззадорило. Третий обрушился на меня слева, его нож пропорол глубокую борозду в скафандре, выведя из строя часть сервоприводов на левой руке. Я шагнул в сторону, разворачивая того ящера, руку которого держал, и следующий удар своего коллеги он принял на себя.
Нож выпал из его руки, я поймал его, не дав упасть на пол. Двое оставшихся скаари заходили на
