Гул голосов постепенно стих, гости повернулись к трибуне, выжидающе глядя на Макнамару.
– Господа, – начал он, – позвольте выразить благодарность за то, что нашли время присутствовать здесь. Насколько я понимаю, многим пришлось отсрочить неотложные дела, чтобы последовать моему приглашению. Я постараюсь не разочаровать вас. – Макнамара чувствовал себя уверенно и спокойно – не в первый раз он держал речь перед такой серьезной аудиторией.
Любая презентация прежде всего должна напоминать шоу, причем поставленное лучшими специалистами своего дела. И сам Макнамара несомненно принадлежал к их числу. В принципе правил, способствующих успеху подобных мероприятий, не так много – не надоедать присутствующим излишними техническими подробностями, вовремя пошутить, но главное – никогда не переоценивать свое (пусть и немалое) умение владеть вниманием аудитории. Так что среди приглашенных всегда находились люди, в нужные моменты направляющие внимание публики на то, ради чего и затеваются такие приемы. Это были молодые женщины, обученные в нужный момент непосредственно всплеснуть руками и восхищенно прошептать что-то типа: «Ой как интересно», «Неужели вы во всем этом разбираетесь?», или вызывающие доверие пожилые джентльмены, с умным видом одобрительно кивающие на удачные пассажи оратора и первыми начинающие аплодировать. Но хотя сегодня все было организовано по давно отработанной схеме, Макнамара решил пренебречь проверенной временем тактикой.
Отложив блок с текстом, он подошел к краю помоста, ослабил галстук и, сунув руки в карманы, усмехнулся, глядя на гостей.
– Однако сегодня мне не хочется толкать перед вами речь, которая лежит у меня там, – он показал на трибуну, – готовая, вычищенная и отглаженная, как сорочка ко дню конфирмации. За свою жизнь вы все выслушали таких речей сотни, если не тысячи, и я уверен – они стоят у вас поперек горла так же, как и у меня.
– Тогда заканчивай с этой тягомотиной, Джефф! – крикнул кто-то из журналистов.
Дружелюбный смех прокатился и замер – Макнамара поднял ладонь:
– Уже, считай, закончил. Сегодня вы увидите действие нового оружия, которое я хочу предложить нашему звездному флоту. Да, я пригласил вас на демонстрацию оружия! Содружество Американской Конституции – мирная держава, что бы там ни говорили наши так называемые друзья, но… – Макнамара сделал точно выверенную паузу, – один мудрец в глубокой древности сказал: хочешь мира – готовься к войне. Этот постулат проверен временем, и никогда еще его истинность не подвергалась сомнению. Не будем этого делать и мы. Я попытаюсь вкратце объяснить принцип действия оружия после демонстрации его возможностей. Естественно, если кто-то пожелает, позже он сможет восполнить пробелы моего дилетантского разъяснения, обратившись в конструкторский отдел «Армз энд дефенс» лично к Ставросу Валлианатосу, главному конструктору фирмы. – Макнамара опять сделал паузу, оглядев обращенные к нему лица. На некоторых застыло скептическое выражение, другие проявляли интерес – в основном военные. Скучающих лиц было немного, но и их, пожалуй, следовало немного расшевелить легкой шуткой. – Вас ознакомят со всеми разработками, естественно, если у вас есть доступ соответствующей степени секретности.
Раздались смешки, кто-то несколько раз хлопнул в ладони.
– А где его взять, этот допуск? – Молодой сенатор от Западного Висконсина, слегка перебравший виски, улыбался, показывая, что вопрос чисто риторический.
– У меня. Выдам без промедления, особенно если вы угостите меня тем виски, которому отдаете предпочтение, – усмехнувшись, ответил Манкамара.
– Браво, Джефф! – первым отреагировал сенатор Линдер, вслед за которым зал взорвался свистом и улюлюканьем.
Макнамара поднял руку, призывая умерить эмоции. Дождавшись, когда шум стих, он продолжил:
– Разработка этого оружия велась нами в течение последних одиннадцати лет. Смею вас уверить: ни у одной державы ничего подобного нет и в ближайшие тридцать лет не предвидится. Это оружие – мир для Содружества Американской Конституции минимум на три десятилетия! Кто сможет сделать больше – пусть сделает. А если пацифисты или зеленые станут опять брюзжать по поводу разработки новых вооружений… – Макнамара набрал в легкие воздух и рявкнул что было сил: – Заткните им глотки моими словами! Вот и все, что я хотел вам сказать, друзья.
Рев восторга ударной волной прокатился по залу и заплескался у края трибуны. Шумел, конечно, не генералитет, не политики и не воротилы бизнеса. Шумели в основном те самые «актеры шоу», журналисты и другие представители СМИ, давно прикормленные Макнамарой, которых среди присутствующих была едва ли не треть. В определенный момент он почувствовал, что даже его корпорация не потянет перевооружение флота и планетарных сил безопасности без государственных заказов, и подключил пишущую, говорящую и показывающую братию.
– А теперь, господа, – перекрывая крики, возвестил Макнамара, – прошу убедиться в моих словах!
Через несколько распахнутых дверей гости прошли на обзорную палубу. Она опоясывала станцию слежения десятидюймовым монокристаллическим стеклом с экранами объемного увеличения. Гости, несмотря на количество, разместились без толкучки, хотя каждый норовил оказаться поближе к экранам, – некоторую сумятицу внесли журналисты, норовившие оттереть от лучших мест и военных, и политиков, однако дюжие адъютанты быстро навели порядок. Адмирал Контениус ободряюще улыбнулся Макнамаре и незаметно для других поднял большой палец, желая удачи и одновременно одобряя его речь.
Макнамара подошел к возвышению, выдающемуся из корпуса станции и напоминавшему кабину истребителя. Лундквист, сопровождавший его от трибуны, придержал Макнамару за руку:
– Сэр, вы понимаете, что после таких слов отступать вам некуда?
– Так же, как и тебе, старина. Извини, что скорректировал твою речь, но мне показалось – довольно недомолвок и умолчаний. Мы сделали великое дело и не должны стесняться громких слов.
– Отец, на карту поставлено слишком многое, – поддержал секретаря Майк.
– Парни, я ценю вашу заботу, но вспомните: если бы я не имел привычки время от времени ставить на карту все, что имею, я не был бы тем, кто я есть. Я уверен: все пройдет отлично!
Лундквист покачал головой, и Макнамара прошел к пульту связи с батареей, названной «Монитор» в честь одного из первых броненосных кораблей Северо-Американских Соединенных Штатов.
– Господа, «Монитор», батарея, на которой установлены новые орудия, подойдет на расстояние мили через двенадцать минут, так что залп вы сможете наблюдать вблизи, – сказал Макнамара, – а его результат вам будет хорошо виден на экранах.
Гости, негромко переговариваясь и прихлебывая из бокалов, разместились вдоль экранов, рассматривая приближающийся корабль. Батарея была оборудована на корвете с усиленным корпусом, построенном на одной из верфей Макнамары и уже не раз участвовавшем в различных испытаниях. Командовал батареей сам разработчик нового оружия Ставрос Валлианатос.
«Монитор» завис менее чем в миле от станции. Макнамара знал, что залп орудий внешне не столь эффектен, как его последствия для мишени, поэтому он решил, что на экраны будет транслироваться уничтожение старого эсминца. Флотские, конечно, видали и не такое, но на штатских это должно будет произвести неизгладимое впечатление.
– Ставрос, внимание. Готовность по команде, – сказал он.
– Вас понял, – возник в наушниках напряженный голос.
– Пошел отсчет.
В ту же секунду Макнамара увидел, как две яркие точки отвалили от «Монитора» и, набирая скорость, устремились к планете. «Черт возьми, что происходит?» – подумал он.
– Ставрос, что у тебя?
– Все в порядке, сэр, – донесся усталый голос Валлианатоса, – все идет как надо. Просто я подготовил для вас небольшой сюрприз.
Разбираться времени не было – на табло над экранами мелькали десятые доли секунды до залпа, и гости, даже те, кто был настроен скептически, замерли.
На табло выстроились нули. На собственном экране Макнамара увеличил носовую часть батареи, чтобы не пропустить короткий миг, когда выведенные на корпус «Монитора» стволы дрогнут, на мгновение теряя четкие геометрические очертания. Вот сейчас они, словно размазываясь, расплывутся радужной
