— Некоторые дамы предпочитают больше раздевать, нежели быть раздетыми. Мы должны учитывать все вкусы.
— А-а…
Тут только Маша заметила Горохова. Его было трудно узнать. Волосы были расчесаны иначе, грим другой. Сейчас он мало походил на того Игоря, который исполнял песню «Память».
Сегодня у него был другой имидж. Он ловко двигался, импровизируя под музыку. Машин партнер поднялся на сцену и что-то шепнул парню на ухо. Игорь кивнул и пошарил глазами по залу. Маша подняла руку, чуть пошевелила пальцами. Этого жеста оказалось достаточно — Игорь, легко пританцовывая, двинулся к ней.
— Мы знакомы? — проворковал он, наклоняясь к Машиному уху.
— В одностороннем порядке, — увернулась Маша. Игорь кивнул. Ответ его устраивал. Видимо, девочка заглядывает в заведение не первый раз, и он ей приглянулся. Это радует. За такие нюансы у них здесь приплачивают сверху. Ребята, у которых своя клиентура, на особом счету.
— Расстегни мне рубашку, не бойся, — стараясь придать голосу необходимую эротичность, прошептал Игорь Маше в волосы.
Девушка секунду колебалась, но все-таки выполнила просьбу. Похоже, мальчик ее неправильно понял.
— Я поклонница твоего творчества, — начала Маша.
— Погладь меня вот здесь, — перебил парень, выпячивая гладкую белую грудь без единого волоска. — Тебе это понравится…
Маша опешила. К такому повороту событий она не подготовилась. Ей никак не хотелось гладить грудь Игоря. И вообще не хотелось дотрагиваться до него. Она поспешила направить разговор в нужное русло:
— Видишь ли… я слышала твои песни.
— Ах вот оно что?! Ты фанатка?
Маша открыла было рот, но парень не дал ей возразить.
— А откуда ты узнала, где я работаю? Хотя конечно, о чем я говорю! «Нам нет преград…»
Их толкали и слева и справа — женщины уже давно не комплексовали. Расслабились и вели себя более чем свободно.
— Давай-ка плыви вон туда. — Игорь повел свою «фанатку» мимо золотой клетки в глубь зала, где было потише и не столь многолюдно. Маша поискала подругу глазами и не нашла.
— А когда выйдет твой альбом? — Маша вошла в роль и теперь, хлопая ресницами, таращилась на своего «кумира».
— Это не так просто. Сначала надо снять пару-тройку клипов. А это большие бабки, детка, — снисходительно пояснил певец.
— А у тебя есть продюсер? Он может найти спонсоров…
— Сечешь, — подхватил Игорь. Он продолжал танцевать, и Маша как могла пристраивалась к его ритму. — Уже нашел. Снимаем.
— А о чем клип?
— Ну… ангелы там, облака летят, церковь заброшенная. Классная вещь. Герой как бы разговаривает со своим ангелом-хранителем. Клево. Режиссер обещает мороз по коже.
Маша онемела. У нее и сейчас был мороз по коже.
Она смотрела в холодные глаза этого недоучки и изо всех сил старалась держать себя в руках. Не выдать себя. Не выйти из роли. Один неверный шаг, и можно все испортить.
— А спой мне хоть немного из твоей новой песни, а, Игорь? Ну хоть одну строчку! Девчонки от зависти умрут!
Игорь усмехнулся, пожал плечами и, наклонившись к Машиному лицу, пропел:
Ангел мой, не улетай на небеса! Будь со мной и научи меня молиться! Узнаю твои шаги, а голос снится…
Маша сделала мечтательные глаза и невинно, глядя через плечо стриптизера, продолжила:
Знаю, милый, ты со мной устал…
— Что? — Игорь остановился. — Ты что, на съемках была? Откуда слова знаешь? У тебя на телевидении знакомые? Или из подтанцовки?
Маша отрицательно покачала головой:
— Просто стихи знакомые. Я их где-то читала.
— Что ты несешь?! Где ты их могла читать?!
Даже в полумраке Маша заметила, как Игорь побледнел. В свете фонарей его лицо сейчас казалось мертвенно-синим.
Маша удовлетворенно кивнула, якобы не замечая его замешательства.
— Вспомнила! Я их в «Комсомолке» читала, — соврала она. — У меня вообще память на стихи хорошая.
— В «Комсомолке»?!
Маше показалось, что парень близок к обмороку. Совершенно не держит себя в руках. На лбу выступили бисеринки пота. Не то от духоты, не то от потрясения.
— Ну да. Там статья была про девочку-вундеркинда. У нее еще фамилия смешная. Дедушкина, что ли… Дедюш! Вот! Она еще в школу не ходила, а стихи строчила как из пулемета. Феномен. Или феномен? Как правильно?
— Какая статья? Когда это было? — Теперь Игорь был багровым от эмоций.
Блондины вообще мучительно краснеют, как, впрочем, и рыжие.
Маша пожала плечами:
— А разве ты эти стихи не в газете взял? Я не помню, кажется, за прошлый год газета. Но не за этот точно.
Маша напропалую врала.
Никакой статьи не было. Хотя, если бы статья была, все могло сложиться иначе. Однако мальчик забеспокоился. Пусть они там побегают в своем муравейнике, притормозят клипы штамповать. Газету пусть поищут, подсуетятся. Если ей удастся нанять частного детектива, тому будет с чего начать. Ясно, что она на правильном пути. Как он перепугался! Маша с торжеством наблюдала: засуетился, что-то буркнул невнятное и, цепляясь рубашкой за спинки стульев, попятился к стене. Где его пластика, плотоядная грация стриптизера? В сердцах двинув подвернувшийся стул, певец исчез за черной драпировкой.
Маша поняла, что надо уходить. Кто его знает, куда он кинется? Что скажет своему продюсеру? Береженого Бог бережет. Глянула на часы — пора. Уже минут двадцать как за углом их должен дожидаться на «тойоте» Макс, шофер из фирмы «Альтаир». Маша продумала и это. Она решила единственный раз воспользоваться услугами добродушного великана. Если даже молчун Макс и расскажет Борису, что отвозил Машу после посещения стриптиз-бара, то пусть! Она будет только рада. Маша подобрала с пола свой пиджак, взяла со стола Анкину сумку и двинулась в поисках подруги. В толпе Анкиного блестящего платья не наблюдалось. Маша глянула на сцену и ахнула: ее подруга Анка, почти голая, в черном бюстгальтере и таких же трусиках, лежала на зеркальном полу и держала за ногу чернокожего верзилу.
Тот добросовестно изображал страсть: то горланил на неизвестном языке что-то призывное, извиваясь при этом всем своим огромным шоколадным телом, то опускался на колени, оказываясь как раз на Анкиных бедрах. В этой позе он принимался крепкими ярко-белыми зубами стягивать с Анки черную бретельку бюстгальтера. Остальные же части ее туалета уже валялись по всей сцене.
— Анка, пошли домой! — заорала Маша, стараясь перекричать шум возбужденной толпы. Но Анка не слышала подругу — она гладила своего партнера по здоровенным плечам, тискала мускулы ручищ. Ее голая нога гуляла по зеркальной поверхности пола, выписывая круги.
Маша вскарабкалась на сцену и стала запихивать в сумку Анкины колготки, платье на бретельках, блейзер. Долго не могла найти босоножки. Ликин партнер протянул руки к потолку, что-то прорычал туда, видимо, сообщая, что от страсти скоро лопнет.
Маша подошла к нему сзади и внятно произнесла по-английски:
— Извините, сэр, по дама должна удалиться. За ней муж приехал.
