– Я раскусила ваш блеф, Ричард, – повторила Кэссиди. – Давайте договоримся: я ложусь с вами в постель, а вы оставите меня в покое. Хорошо?
Черт бы побрал его насмешливую улыбку, эти искорки в бездонных черных глазах.
– Вот, значит, насколько вы любите своего отца, – задумчиво произнес Тьернан. – Ради него даже готовы отдаться дьяволу. Да, в этом дело? Вы готовы принести себя в жертву? Вкусить дьявольской любви и принять во чрево дьявольское семя. Это правда?
Кэссиди неловко поежилась.
– Вы начали этот разговор, а не я, – напомнила она. – Так мы договорились или нет?
Тьернан медленно скользнул раздевающим взглядом по ее телу. Кэссиди прекрасно представляла, как выглядит: растрепанная копна рыжих волос, бледная как полотно и презлющая физиономия, нелепая бесформенная фигура, укутанная одеждами. Если он настоящий ценитель женщин, то сейчас, несомненно, выгонит ее прочь. Кэссиди надеялась, что именно этим все и кончится.
Не мог ведь Ричард Тьернан и в самом деле ее хотеть. Жена у него была похожа на сказочную принцессу. На кой черт сдалась ему дочь Шона О'Рурка, эта нескладеха?
– Договорились, – торжественно кивнул он. – Какую позу вы предпочитаете?
Кэссиди озадачилась.
– Что… что вы имеете в виду? – сбивчиво пролепетала она.
– В какой позе мы предадимся любви? В миссионерской: я сверху, а вы снизу? Или предпочитаете сидеть верхом? Можем сношаться стоя – вы обовьете мой стан ногами, а я прислоню вас спиной к двери. Или, если желаете, могу пристроиться сзади. Тогда вы не будете меня видеть и, если захотите, сможете представить, что на моем месте кто-то другой.
– Я… я… – Едва ли не впервые в жизни у Кэссиди отнялся язык. Она лишь беспомощно раскрывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Вы ведь раскусили мой блеф, Кэссиди, – беспощадно напомнил Тьернан. – Я тоже хочу поиграть в эту игру. Может, хотите кончить первой? Или желаете, чтобы я довел вас до оргазма языком?
Кэссиди завела руку за спину, поспешно пытаясь нащупать дверную ручку, и тут заметила, как победно блеснули его насмешливые глаза. Нет, она не позволит ему взять над ней верх. Слишком многое поставлено на карту, и от исхода этой стычки зависело, сможет ли она остаться с ним под одной крышей. Она должна победить любой ценой. Поражение подобно смерти.
Кэссиди решительно выпрямилась и метнула на Тьернана свирепый взгляд.
– Делайте как хотите, – сказала она, одним движением стаскивая через голову свитер.
– Но я всегда учитываю пожелания партнерши, – послышался глумливый ответ. Тьернан ловко подхватил свитер, который в сердцах швырнула в него Кэссиди. – А у вас груди чувствительные? А соски? Может, предпочитаете какие-нибудь извращения? Могу, если хотите, привязать вас. Тогда сможете внушить себе, будто вас изнасиловали, и таким образом претворить в жизнь свои фантазии жертвы. Могу еще связать вам руки и ноги, а потом вставить…
Кэссиди избавилась от рубашки. Движения ее были резкими и суетливыми.
– Можете не стараться, – сухо сказала она. – Я останусь совершенно пассивной. Буду лежать как бревно.
Тьернан и ухом не повел, поглядывая на нее с плохо скрытой насмешкой. Кэссиди невольно захотелось снова его ударить. Мысль показалась столь же неприятной, сколь и притягательной.
Просунув руки под тенниску, она ухватилась за пояс спортивных брюк.
– Уверены, что вам это нужно? – холодно спросила она.
Тьернан не ответил, пристально наблюдая, как она, избавившись от брюк, отбросила их в сторону. В следующее мгновение за ними последовала и тенниска. Кэссиди осталась в одних трусах и лифчике. Ее белье предназначалось вовсе не для того, чтобы соблазнять мужчин. Хлопчатобумажное, со скромными кружевами. Кэссиди в ближайшую вечность не собиралась демонстрировать его ни единому мужчине. И уж тем более Ричарду Тьернану.
– Ну что, передумали, Кэссиди? – насмешливо спросил он, видя ее сомнения.
Внезапно абсурдная реальность происходящего обрушилась на Кэссиди, как снежная лавина. Ведь уже почти утро, а она голая стоит в спальне осужденного за убийство преступника и подначивает его совершить с ней половой акт. Господи, да она совсем обезумела!
Тьернан взирал на нее с прежней насмешливой, глумливой улыбкой, и Кэссиди опять начала закипать от гнева. Если в ее растерянном мозгу и теплились остатки сомнений, то теперь они окончательно улетучились. Тьернан играл с ней в гнусную игру, прекратить которую необходимо.
– Может, вы сами передумали, Ричард? – с вызовом спросила она.
– С какой стати?
– Ведь, по большому счету, вы меня совершенно не хотите. У вас нет причин для этого. Просто забавляетесь, измываясь над людьми, и вам любопытно, сколько смогу выдержать я. Так ведь, да?
Тьернан, казалось, призадумался.
– Частично. Да, мне и вправду интересно, сколько вы сможете выдержать. И мне любопытно, как долго люди способны сами над собой измываться. Стыдно, конечно, но что поделаешь?
Он шагнул к ней, и Кэссиди пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не попятиться. Она стойко выдержала его взгляд, пытаясь не думать о том, что почти раздета.
– Но в одном вы ошибаетесь очень сильно, Кэссиди, и вы сами это отлично знаете, хотя и пытаетесь себя разуверить. Вы слишком умны и восприимчивы, чтобы не понимать правды, хотя вам и хотелось бы, чтобы это было не так.
Кэссиди ощетинилась.
– Что вы имеете в виду? – процедила она. Тьернан был уже слишком близко и явно не собирался идти на попятный. Между ними оставалось меньше шага…
Тьернан взял ее за руку и, прежде чем Кэссиди успела сообразить, снова прижал к своей ширинке. И вновь она ощутила, как внутри пульсирует могучий бугор.
– Я хочу вас, Кэссиди. И вы это знаете. Я хочу вас не меньше, чем вы сами хотите меня.
– Я вовсе не…
Но Тьернан не отпускал ее. Он по-прежнему держал ее руку, крепко прижимая к себе, заставляя трогать свое восставшее мужское естество.
– Не бойтесь опасности, Кэссиди, – жарко зашептал он. – Внушите себе, что вам представился единственный в жизни шанс переспать с серийным убийцей. Только внушите себе, что идете на этот шаг ради своего любимого и обожаемого папочки. Внушайте себе все, кроме правды.
– А в чем заключается правда? – не удержалась Кэссиди.
– Правда в том, что вас тянет ко мне так же, как и меня к вам. Какая-то неведомая темная часть вашей натуры безудержно стремится ко мне, требует меня, сохнет по мне. И она получит меня. Как и вы сами.
Второй рукой Ричард обнял Кэссиди за шею и привлек к себе; тела их соприкоснулись, бурно, болезненно, и она уже телом ощутила, насколько он возбужден. Кожа его пылала огнем и, когда в следующее мгновение губы их слились в страстном, опустошающем поцелуе, Кэссиди едва не закричала. Плотно прижавшись спиной к двери, она вся, трепеща, дрожа и цепенея от страха и головокружительного восторга, отдавалась этому безумному поцелую. Объятия Тьернана смыкались все теснее, и Кэссиди казалось, что ее ребра болезненно трещат. Ноги подкашивались, она обмирала от страха. Кэссиди знала: отдавшись Тьернану, она погибнет. Ему даже не придется ее убивать, она просто прекратит свое земное существование, и мысль эта повергала ее в ужас.
Охваченная паникой, она резко оттолкнула его, и в следующее мгновение Ричард отпустил ее и отступил на шаг.
– Все-таки передумали? – спросил он с обманчивой любезностью в голосе.
На мгновение Кэссиди зажмурилась, не в силах смотреть в его насмешливые глаза. Боже, что он за человек? Нет, он не человек, а монстр! Только настоящее чудовище могло еще секунду назад с такой страстью целовать ее, вожделеть ее, а уже в следующее мгновение отступаться от задуманного и как ни в чем не бывало дразнить ее. Кэссиди содрогнулась и открыла глаза.
– А что, можно? – пролепетала она.
– Разумеется, – пожал плечами Тьернан. – Каждая женщина имеет на это право.
