Эпилог
В один из холодных апрельских дней Рейчел О'Хэнлон исполнилось двадцать девять лет. Гравий хрустел под ее тяжелыми ботинками, когда она возвращалась в дом, навестив почтовый ящик. Толстый шерстяной свитер, который она в то утро похитила у мужа, не спасал от пронизывающего ветра. Посылка была на месте, с отметкой почты Сальвадора.
— Есть? — Голова Бена показалась из-за угла стройки, которую на данный момент представлял их дом. Он пристраивал какое-то загадочное крыло к их спальне. Он все делал сам, не желая нанимать рабочих. Иногда ему помогали друзья из его газеты. Он выглядел, как всегда, мощным и подтянутым, в светло-голубых джинсах и фланелевой рубашке. Она лучезарно улыбнулась.
— А как же? Прямо из Сальвадора.
Он вышел на террасу, снял рабочий фартук и бросил его на перила.
— Я уж думал, он пропал с концами. Целый год ни письма, ни открытки, ни единой весточки. Даже когда Эммета Чандлера объявили покойным и твои дядьки и тетки разделили наследство.
— А я совсем не удивилась, — спокойно отвечала Рейчел. — Он больше не Эммет, он отец Фрэнк, Зачем ему было писать нам? А может быть, он до сих пор боится, что ты выдашь его полиции.
— Не буди лихо, — проворчал Бен, — открывай лучше свой подарок. — Несмотря на сердитый тон, он обнял ее за талию и с интересом наблюдал, как она срывает слои оберточной бумаги.
— Ах, — сказала она, заглянув в коробку: там лежала хрустальная бабочка — такая же, как две прошлогодние, только поменьше.
Бен усмехнулся.
— Это что — намек?
— Он ведь священник. Его долг — поощрять людей к размножению, — отвечала она, глядя в сторону. Она все никак не могла решиться поговорить с ним на эту тему.
— Я вспомнил, — прошептал Бен ей на ухо. — Хочешь еще один подарок?
— Что это? — улыбнулась она, — неужели пила?
— А я думал, тебе понравился напильник, который я подарил тебе на Рождество! — обиженно воскликнул он.
— Да-да! Хотя ты сам им пользуешься. Я надеюсь, твой подарок сделает меня моложе. Двадцать девять — это почти тридцать, я чувствую себя ужасно древней.
— Я угадал! Мы едем на Кауай на две недели.
— Да ты что! Когда?
— На следующей неделе. Книга выходит пятнадцатого, и я хотел спрятаться где-нибудь на это время. Многие огорчатся, прочитав, как я описал американское правительство шестидесятых. А также радикалов. Вот я и подумал, что будет самое время поехать в коттедж — нам там будет чем заняться.
— Например?
Его рука скользнула за пояс ее джинсов, а она прильнула к нему, вздыхая. Тогда он развернул ее и прижался губами к ее губам.
— Например, мы можем заняться любовью на пляже. Это мы еще не пробовали.
Она скорчила гримасу.
— Как неудобно! Мы будем все в песке.
— Я лягу на песок, а ты на меня, — предложил он, покусывая ее нижнюю губу.
— От такого предложения я не могу отказаться, — пробормотала она, обнимая его за талию. — А что это ты вдруг?
— Я хочу делать детей возле океана, — сказал он, и ее сердце радостно подпрыгнуло, — много-много детей. — Его рот, проделав дорожку поцелуев на щеке, добрался до мочки уха. Почувствовав легкий укус, она застонала. — Что, по-твоему, я строю?
— Еще одну ванную?
Бен слегка качнул головой:
— Нет. Детскую. — Он отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо. — То есть если ты хочешь, то это будет детская.
— Хочу, — сказала она. — А в океане можно делать детей?
— Давай попробуем. И я обещаю, что, когда ты будешь на третьем месяце, я уже закончу стройку.
— Верю-верю, — сказала она, зная, что довести дело до конца для него почти невозможно — не оттого, что он плохо работал, а потому, что легко отвлекался. Ну вот примерно как сейчас.
Обняв Рейчел за талию, Бен повел ее в дом. Возле спальни, стоявшей пока без дверей, он помедлил, заметив ее наморщенный лоб.
— О чем задумалась, красавица? — спросил он и склонил голову набок.
— А вот интересно — в гамаке дети получаются?
И они в один голос расхохотались, падая в неубранную постель.
Примечания
1
Слова из известной рождественской песни «Sleep in Heavenly Peace (Silent Night)».
2
Джетлаг — синдром смены часового пояса.
