Возникла дикая мысль — уйти крышами. Метнулся к железяке, и вот я уже с высоты взираю на бестолковую людскую суету.
Кто-то проскакал внизу, и мне пришлось прикинуться пожарным шлангом и замереть как раз напротив окна, из которого лился тусклый свет.
Караулка. А на столе рядом с окном стоит картонная коробка с моим что ни на есть барахлом. Сверху и артефакт тот злосчастный лежит. Недолго думая, наклонился и схватил упаковку от телевизора «Рубин» за край. А через минуту уже на верху рассовываю свое имущество по карманом и прислушиваюсь — не лезет ли кто вслед за мной.
По крышам, как драный мартовский кот, я скакал минут пятнадцать, пока не заметил ржавый металлический штырь громоотвода, уходящий в низ, в темноту. По нему и спустился почти до самой земли. Не обошлось и без неприятностей. Приземлился пятой точкой опоры во что-то колючее. Теперь пару дней смогу либо стоять, либо лежать. А, фигня война. Я уже метрах в ста от «Ростка». Вот она, настоящая свобода. Здесь, а не на Милитари. Хотя именно туда и попрусь по холодку. Благо карта моя со мной, как и пистолет.
Самое главное по пути на Военные склады, было не свернуть в Деревню кровососов. Мне этого «дитя природы» хватило с лихвой в том поле аномалий. Пусть лучше диких курей со шлангами от противогаза вместо шеи по своей деревне отлавливают кровососущие, а не покушаются на жизнь таких безсеребряников, как я.
Но смех смехом, а как отличить просто заброшенную деревеньку от места кровососьих оргий? Заброшка и заброшка. Нет, если бы я кантовался в Зоне годик-другой, точно бы знал как.
Вот эта, например. Вон и домик с почти целой крышей. Можно поспать, не опасаясь кислотного дождя. А поспать мне ой как надо. В застенках у «Долга» глаз не сомкнул, и иду уже битый километр, два, три, десять.
Уютный чердак с почти сухим сеном, узким окошком и еще более узким люком показался вполне безопасным местом, и не долго думая, так прямо и завалился самую пышную охапку силоса. Даже последней банке тушенки харакири не сделал. Сил не было.
— А-а-а!
— Тра-та-та.
— У-у-у!
— Бух. Бух.
— Х-хр.
В тех звуках, что разбудили меня, ничего необычного для Зоны не было. Даже привык к ним как-то. Но вот последнее «Хр-хр» узнал. И от того, что хрюкало где-то совсем рядом, аж мороз побежал по коже. Опять Сосун-вашен-кровь пожаловал по мою душу.
Относишься к ситуации с юмором? Это хорошо, — пытаясь подавить зевок, сказал я сам себе вслух. Я всегда шучу в стремных ситуациях сам с собой. А поскольку никто кроме меня этого не слышит, то и где смеяться, соответственно, никто не спрашивает. К доктору тоже послать некому. А я бы сходил чесслово. Надо бы вылечиться от хронического невезения. Без году неделя в Зоне, а уже столько всего.
Я, к слову, и на большой земле этим страдал по жизни. Петрович — так отчеству, меня чаще всего звали друзья и знакомые, именем нарицательным. На ком, исправно работавший до этого выключатель, коротит? На Петровиче! Кто застревает раз от разу в лифте? Петрович! С кем не решаются ехать коллеги даже в маршрутке, не говоря уж о собственных тачках? Правильно, c Петровичем! И правильно кстати делали. Шесть ДТП за последние полгода. Всего лишь пару месяцев прожившая со мной подруга попрятала все колюще-режущие подальше, и даже чай делала исключительно сама. Но и она не выдержала после того, как в новогоднюю ночь на сервировочном столике от горячих подсвечников лопнула стеклянная столешница, и оливье, кровь, шампанское и осколки — все перемешалось на усыпанном конфетти ковре.
Думал, в Зоне все изменится. Все будет по-другому. Еще и из-за этого я здесь. И на тебе. Упырь с щупальцами уже лезет на чердак проламывая своей башкой гнилые доски.
Хотел выпрыгнуть в пролом в дальнем углу чердака, так на тебе — внизу нарезает круги еще парочка полупрозрачных кровососов. Только глазки сверкают, и опять все тоже самое «хр-хр». В общем и здесь я могу смело читать лекции по теме «что такое „не везет“, и как с этим бороться».
Уже совсем было отчаялся, и даже прикидывал, какой салатик добавить в меню моих поминок, как крики и выстрелы на околице стали совсем уж неприлично громкими, и все мои гости подорвались в ту сторону. Кто-то беспросветно глупый (глупее чем я) упрямо ломился в центр деревни, пытаясь выселить ее законных жителей.
Ладно моя непроходимая… э-э… беспечность привела меня в самое логово шишкоголовых, но эти-то куда прутся?
Впрочем, долго рассуждать я не стал, и сделал ноги в направление Милитари.
Там меня, как оказалось, уже ждали. Ну не совсем меня, но встретили горячо. Если кто не знает, очередью из крупнокалиберного пулемета можно разобрать человека на части так, что потом ни один даже самый талантливый в мире хирург не соберет. Хоть бы он и был еще по совместительству и чемпионом мира по скоростному сбору «кубика Рубика». Теперь можете представить, что я чувствовал, когда сыны анархии между двумя стаканами портвейна садили в мою сторону из «Корда». То ли сопли мои приняли за щупальца кровососа, то ли хрипел я похоже, но ветки над головой летели в разные стороны минут пять. А что? Патронов у Свободы тьма. Недаром на бывших военных складах сидят.
Потом они, конечно извинялись, дружески шмоная меня по карманам на предмет всего полезного. Извинялись ровно до того момента, когда сталкер по кличке Шлеп не заграбастал мой пистолет. Он некоторое время вертел оружие в рукаха потом почти без размаха шарахнул им по моей протянутой руке.
— Это Банданы пушка. — объяснил недоумевающим товарищам Шлеп. — Не иначе как этот хмырь Бандану уделал. А мы-то на Долг грешили.
Тут уже все уставились на меня, и это мне чертовски не понравилось. Что за бандана такая, и причем тут мой пистолет, я не понял. Зато понял, йчас будут бить. И это в лучшем случае. Скорее сего, дело дойдет до смертоубийства. Ясен пень, здесь уж точно никакого суда с присяжными не будет. А если и будет, оставаться на нем не собираюсь. Развлекайтесь без Угрюмого.
Как раз солнышко закатилось за макушки деревьев, и я не мешкая отправился за ним, прыгнув прямо в высокое пламя костра.
То ли игра света и тьмы сыграла свою роль, то ли дрожь в пьяных руках и пляска четей в пьяных глазах Свободовцев, но ни один их выстрел не достиг цели.
Я ломился сквозь лес подобно обезумевшей корове, которая, проснувшись поутру, обнаружила у себя вместо вымени вентилятор. Это могло закончиться очень печально, но не закончилось. Все аномалии в тот поздний вечер будто попрятались, а зверье ушло оставлять следы на неведомых дорожках где-то в других местах. Благо Зона не песочница.
Вот тут-то я почти уже был готов пересмотреть свое отношение к проблеме везение-невезение, но именно за этими мыслями меня застала дальняя зарница. Что-то сверкнуло в той стороне, где находилась мрачная громада ЧАЭС.
Итить твою, выброс! С этой беготней я как-то совершенно упустил из виду, что пора бы ему уже и быть.
Нужно искать укрытие. Вот сейчас-то и проверим, остался я и в Зоне все тем же «Петровичем» или жизнь готова дать мне еще один шанс.
Дыхалку уже сбивала вибрация нашпигованного электричеством воздуха, и в глазах забегали темные мухи, а я все бежал и бежал. Сам процесс напоминал спортивное ориентирование, где за определенное время нужно добраться до контрольной точки. Только вот ориентиров-то у меня как раз нет. Можно было бы положиться на интуицию, но когда я сделал это в последний раз, два дня сидел в непросветной глухомани
