Мерцающий экран монитора номер семь изображал Мег Кэри, которая раскинулась на широкой кровати, в белой ночной сорочке, которая облегала ее тело, которое… которое… Его собственное тело было готово взорваться. Он дрожал от возбуждения и думал, что должен быть страшно зол на нее. Негодница специально устроила маленький стриптиз, чтобы посмеяться над ним и напомнить, что он для нее лишь призрак, а не настоящий мужчина из плоти и крови.
Но он был мужчиной и мог держать себя в руках, о чем Мег, видимо, не догадывалась. Он видел, как густой румянец покрыл ее щеки, как взволнованно поднималась ее грудь, и знал, что пытаясь посмеяться над ним и возбудить, она попала в собственные сети. Коварная обольстительница была охвачена желанием не меньше, чем ее жертва. Ему отчаянно хотелось пробежать по многочисленнм коридорам, ворваться к ней в спальню и взять то, что она так насмешливо ему предложила. Он желал этого всем телом, всей душой.
Но его сердцу хотелось совсем другого. Сердцу, которого, как он думал, у него нет. Сейчас он не в том состоянии, чтобы обезумев от желания, наброситься на нее. Игра еще не закончена.
Но скоро он получит свой приз. Очень-очень скоро.
Глава девятая
Меган опять снились сны, впрочем, они снились ей каждую ночь. Она уверяля себя, что это кошмары, хотя обычно они представляли собой странную смесь неясных образов. Мрачные, грозные, полные невыразимой чувственности, эти сны будоражили ее, не давали отдыха измученному разуму. Решимость Мег покинуть этот дом крепла с каждым днем.
Вот и сегодня она проснулась поздно ночью и лежала с открытыми глазами, стараясь ухватиться хоть за какую-то видимость реальности, чтобы успокоить растревоженные чувства. В комнате было очень темно, только из окон, выходивших в сад, сочился зыбкий свет. Вот, например, кровать под ней была солидной представительницей материального мира. Девушка погладила рукой плотную льняную ткань простыни, вдохнула теплый воздух с легкой примесью дыма, услышала вдали неясные звуки церковного песнопения…
Мег резко села на кровати, инстинктивно прижав к груди одеяло, словно старалась укрыться от чужих глаз. Она тряхнула головой, стараясь прогнать остатки сна. Теперь она явственно ощущала запах гари, а нестройный хор голосов зазвучал еще громче.
Сначала она подумала, что еще не очнулась от ночного кошмара. Ей приснилось, что в комнату ввалилась толпа служителей Сатаны, чтобы оттащить ее на алтарь и принести ее девственность в жертву своему хозяину. Во главе толпы, как некое воплощение зла, стоял Этан Уинслоу.
Только Мег не была девственницей, а единственными, кто считал Этана Уинслоу исчадием ада, были полоумные жители Оук Гроув. В реальной жизни такого просто не могло случиться, значит, все это происходило только во сне.
Однако звуки песнопений не были порождением ночного кошмара, как и запах дыма, смешанный с резкой вонью бензина. Ни о каком возвращении ко сну не могло быть и речи. Мег исполнилась решимости выяснить, что происходило на самом деле. Она набросила поверх легкой ночной рубашки кофту и подошла к французским окнам, выходившим в сад. Все они были наглухо закрыты, в саду царила непроглядная тьма и выглядел он совершенно пустынным. Посторонние звуки и запахи доносились явно не отсюда.
Она совершенно не ожидала, что дверь в коридор окажется незапертой. Чисто машинально она потрогала дверную ручку и когда дверь открылась, она удивилась до такой степени, что какое-то время не могла сдвинуться с места.
В коридоре было темно, хоть глазь выколи. Если бы она могла рассуждать здраво, то вернулась бы в комнату и легла в кровать, натянув на голову одеяло. Но такой ход событий совершенно не устраивал Мег. Если она будет прятаться в комнате, то никогда не покинет этот дом. Действительно, темнота в коридоре казалась настолько плотной, что, казалось, ее можно потрогать руками. Вот и хорошо: значит, она будет двигаться наощупь. Мег пришла к выводу, что все шло как нельзя лучше. Она осторожно продвигалась в темноте, и ей не нужно было думать, в какую сторону повернуть, чтобы не заблудиться. Она полностью сосредоточилась на звуках церковного пения и запахе бензинового дыма. Конечно, ей не удастся выбраться из дома сегодня ночью, иначе она бы оделась потеплей и обула туфли. Зато можно было раздобыть кучу полезной информации.
Она прошла два пролета лестницы, спустилась вниз, пересекла пандус, резко свернула налево, затем плавно направо, и вскоре — о чудо! — в темноте забрезжил свет. К счастью, он оказался неярким, всего лишь слабое свечение за высоким окном, но и его оказалось достаточно, чтобы она смогла подойти поближе и узнать, в чем дело.
На широком распахнутом окне виднелась решетка. Правда, Мег не могла с уверенностью сказать, кого она защищала: то ли людей снаружи, то ли обитателей дома. Выглянув наружу, она подумала, что, скорей всего, верно второе предположение.
За окном маячили одетые в белое фигуры. Точнее, на них были надеты белые простыни с капюшонами, в которых были вырезаны отверстия для глаз. Она насчитала человек тридцать. Судя по росту, между ними были дети, и это показалось Мег просто отвратительным. Перед собравшимися горел огромный крест, от которого во все стороны летели искры.
Прижавшись лицом к решетке, девушка напрягла слух, стараясь разобрать отдельные слова в неясном гуле голосов. Вскоре она поняла, что нестройный хор голосов выкрикивает угрозы и проклятия, основной смысл которых был предельно ясен. Дом с его обитателями был прибежищем Сатаны, адским вертепом, скопищем всевозможных грехов и пороков, который пора было стереть с лица земли огнем и мечом.
Под таким напором фанатической нетерпимости Мег задрожала. Впереди толпы маячила долговязая фигура, в которой Мег без труда распознала преподобного Линкольна. Значит, вот как пастырь науськивает свое стадо на тех, у кого есть собственное мнение относительно религии, да и жизни в целом. Некоторые из собравшихся держали в руках факелы, и Мег призадумалась, не настал ли сегодня Судный день и не придется ли ей погибнуть от огня и меча. Впрочем, все это мракобесие могло оказаться пустой показухой, чистейшим бредом больного ума.
Откуда-то из толпы полетела канистра с бензином, чуть позже раздался глухой металлический стук и звон разбитого стекла. Звук донесся слишком далеко от дома, но Мег охвитило плохое предчувствие, тут же превратившееся в уверенность, когда следом за канистрой полетел пылающий факел, врезавшийся в разбитое переднее стекло ее автомобиля.
Раздался небольшой взрыв, и Мег в ужасе отступила от окна, но наткнулась на чье-то сильное тело.
— Не двигайся, — сказал Этан Уинслоу, положив ей руки на плечи.
Мег застыла на месте, как испуганный кролик. Она не могла пошевелиться, даже если бы очень захотела. Она ощущала мощь его тела, хотя тяжесть ладоней на ее плечах была сравнительно небольшой. Он удерживал ее на месте не силой и не тяжестью рук, а самим фактом своего присутствия.
Она тихо стояла, ощущая позади себя тепло и силу Этана Уинслоу, а за окном в это время полыхала в пламени пожара ее машина. Раздалась серия маленьких взрывов, после чего послышался звон лопнувших стекол, затем огонь добрался до бензобака, и машина взорвалась. На фоне ночного неба она горела как яркий факел, освещая толпу в белых балахонах, продолжавшую выкрикивать угрозы вперемешку с пением церковных гимнов.
Казалось, принесенная в жертву огню машина несколько охладила ярость толпы. Мег видела, что люди начали понемногу расходиться, их крики перешли в бубнящий гомон, огни факелов рассеялись по полю, а затем и вовсе пропали из виду. В голову Мег стали лезть странные мысли. Как все эти люди сюда добрались? Приехали на автобусе или пришли пешком? Когда они надели свои балахоны: до того, как сюда прибыли, или после того, как зажгли факелы?
— На сегодня с них довольно, — проворчал Этан у нее за спиной. — С каждым разом они становятся более ожесточенными и склонными к насилию. Рано или поздно они попытаются поджечь все здание.
— Почему? — это было первое слово, произнесенное Мег за весь вечер, сам вопрос показался ей
