Джеймса сломать ему шею.
— Не надейся услышать аналогичную просьбу из уст дочери Уина! — процедила Энни.
— Я на это и не рассчитываю, Энни. Напротив, я надеюсь, что ты окажешь мне яростное сопротивление.
Еще какая-то дюжина ступенек — и они достигнут площадки верхнего этажа. Энни вперила взгляд в темноту, и ей даже показалось, что она видит высокую тень, затаившуюся в углу. Готовую нанести смертельный удар…
Энни посмотрела на Мартина. Странно, но ни ненависти, ни страха она не ощущала — даже сейчас, когда ей в ребра ткнулось дуло пистолета. Энни прекрасно понимала, что всякое сопротивление бесполезно. Что она могла сделать? Разве что попытаться увлечь его за собой. В ад…
— Я хочу кое о чем попросить тебя на прощание, — сказал Мартин. — Может, сделаешь мне тоже минет напоследок? В память о наших былых отношениях…
— Я охотнее возьму в рот скорпиона! Дуло вонзилось ей в бок сильнее.
— А ведь я могу тебя заставить, — прошипел Мартин.
— А ты не боишься?
Мартин вздохнул:
— Да, к сожалению, ты права. Мне бы не хотелось лишиться столь ценного органа. Между прочим, я тебе никогда не говорил, почему ты меня всегда так раздражала? Ты слишком часто оказывалась права!
Они уже достигли верхней площадки. Мартин даже не удосужился осмотреться по сторонам. А вот Энни пристально вгляделась в темноту — и с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть.
— Твой выход, дорогая, — усмехнулся Мартин. — Ну как, ты готова нырнуть вниз головой?
— Отойди от нее, Мартин! — внезапно раздался негромкий голос.
Джеймс выдвинулся из темноты — высоченный, окровавленный; жажда мщения горела в его глазах. Сейчас он был похож на хромоногого дьявола. У Мартина от ужаса отвалилась челюсть. На мгновение он оцепенел, и Энни хватило этого мгновения, чтобы изо всей силы толкнуть его в грудь.
Старые перила с громким треском надломились; Мартин, испустив дикий вопль, камнем полетел вниз и раскроил череп о бетонный выступ. Тело его судорожно дернулось раз-другой и затихло.
Густая и темная лужица крови в лунном свете казалась совсем черной.
Однако Энни смотрела вниз совсем недолго.
— Ты не умер, — прошептала она, подняв глаза на Джеймса.
— Как видишь, нет. Но я был близок к этому.
Джеймс приблизился к ней, и Энни с ужасом разглядела глубокие раны на его щеках, обагренные кровью джинсы. Лицо его казалось белым как полотно. Но он был жив, и он был с ней! Посреди всеобщего хаоса и торжества смерти только это имело для нее значение…
Их глаза встретились всего лишь на мгновение — неуловимо короткое и вечное мгновение. Никаких слов им не требовалось. Джеймс, даже не прикоснувшись к ней, отвернулся и медленно захромал вниз по ступенькам. На полпути он приостановился и оглянулся.
— Ты идешь? — спросил он.
— Куда?
— Не знаю. Подальше отсюда.
«И да примешь ты смерть свою в Ирландии», — вдруг промелькнуло в голове Энни. И она поняла, что готова следовать за этим человеком куда угодно. Энни не знала, что их ожидает, но ей хотелось одного: чтобы он был в мире со своей совестью.
— Да, — сказала она. — Иду.
