дыхание, ровное, четкое, но самого не видит. Только движения чего-то темного на еще более темном фоне. Ага, кожа обивки дивана немного отблескивает, а силуэт генерала – нет.
«А в бок давит кобура», – отстраненно подумал Севка. Еще немного, станет совсем темно, можно будет осторожно дотянуться до нее, расстегнуть, достать револьвер и влупить все семь пуль в этот кусок неблестящей темноты.
И что потом?
Ты ведь не знаешь даже, сколько стоит проезд в трамвае. И нужен ли ночной пропуск командиру- орденоносцу. Похоже, что нужен, а его у тебя нет. И зачем, спрашивается, уходить? И убивать? Если ему так спокойно списали одного покойника, из обслуги, то за дедушку порежут на мелкие кусочки. Вот Никита и порежет.
Он чего-то невзлюбил Севку и не скрывал этого. Второй летеха, Костя, поглядывал на Севку при общении равнодушно. Без любви, но и без ненависти. А Никита…
Старик все молчал, все ждал терпеливо, когда Севка, наконец, сообразит, чего от него ждут, и выдаст правильный ответ.
– Можно я встану с пола? – спросил Севка.
– А драться не будете? – поинтересовался Евграф Павлович.
– Вот еще… руки марать. – Севка решил расценить фразу старика как разрешение и встал. Отряхнулся и сел на стул.
– Чего вы от меня ждете? – спросил наконец у старика.
– Я хочу, чтобы вы предложили свою версию происходящего и указали свое место во всем этом. И значение. Прошу, – самым академическим тоном проговорил Евграф Павлович. – Вот представьте себе, что от этого на самом деле зависит ваша драгоценная жизнь.
– Я не знаю, – сказал Севка и почувствовал, как сжимается что-то у него внутри.
Ведь со старика станется достать откуда-то из кармана костюма пистолет и пристрелить молодого тупого наглеца. Фотография уже есть, в газете она появится, это значит, что кто-то заинтересованный, тот же старший лейтенант Орлов, который, сука, никакой не старший лейтенант, век воли не видать… Что Данила, славный парень, несколько раз спасший Севку и столько же раз его подставивший, может узнать, что все прошло успешно, что Севка прибыл на место и…
Блин.
Выходит, что Севку специально двигали сюда, к комиссару. Во всяком случае, комиссар и дедушка так могли все воспринять и так должны реагировать. Им послали посылку в виде Всеволода Залесского, и теперь нужно отправить квитанцию о получении неизвестному отправителю.
А еще, со все возрастающим ужасом подумал Севка, получается, что комиссар и дедушка могли решить, что Севку совершенно сознательно вынули из его двадцать первого века и сунули голого и дурного в самый конец июля сорок первого года. И, что было самым страшным, Севка почему-то и сам начинал в это верить.
Вытащили и отправили. И Орлова отправили, снабдив картой, на которой помимо топографических сведений было обозначено время, когда что будет происходить, для ориентировки, значит.
То есть Орлов мог знать, до скольких именно немцы в поселке будут спать без задних ног и носа не высунут на улицу. Поэтому и вел группу по дороге без спешки и без опаски. У него ж на карте все было написано. И про то, что приехавшая машина была с диверсантами, он тоже знал. А все приметы, которые он излагал Севке и старшему сержанту, были да, настоящими, но исходили уже от точного знания обстоятельств.
– У вас изменился ритм дыхания, – тихо сказал Евграф Павлович. – Вам пришла в голову неприятная мысль. Или вы сделали некое открытие.
– Вы думаете, что меня сюда прислали специально? – спросил Севка, сообразил, что сказал это почти беззвучно, и повторил громче.
– Не знаю, – не задумываясь ответил старик. – Очень трудно в такое поверить, но, с другой стороны, никакой другой непротиворечивой версии мы придумать не смогли. Хотя думали серьезно и старательно.
– Вы хотите ловить на меня, как на живца?
– Может быть. И в свете этого нам, возможно, есть смысл оставить вас в живых.
– Зачем?
– Ну… например, для того, чтобы обозначить вами место, где мы хотим встретиться с теми, кто вас прислал. Выслушать их, наконец… Люди, кстати, с некоторым чувством юмора и литературным вкусом. Вы рассказывали, что вас… э… э… ударили и вы очнулись в прошлом?
– Да.
– А вам самому не пришло в голову, что это слишком уж похоже на начало романа американского писателя Марка Твена. «Янки из Коннектикута при дворе». Не читали?
– Читал. В детстве.
– Вот. И не обратили внимания на сходство?
– Он там был одет, – сказал Севка.
А ведь Севке это в голову не пришло, тут старик его уел. Хотя найти сходство между забавным романом и нелепой ситуацией на дороге участнику этой самой ситуации было довольно сложно.
– И какая восхитительная ирония, – продолжил Евграф Павлович. – Если у Твена в прошлое попадает толковый мастеровой, способный своими талантами и знаниями изменить мир, то в вашем случае, вы уж извините, все с точностью до наоборот. Бездарь, почти полный нуль, склонный впадать в истерику и панику.
Безжалостный старичок. Лупит, не стесняясь и не пытаясь даже жалеть недоумка.
– Продолжая общую мысль, мы должны сделать предположение, что вас выбрали из-за каких-то личностных качеств. Или их отсутствия.
– Вам бы Богдана, тот бы вам все, вплоть до расположения дивизий, рассказал…
– Вот, но прислали вас. Отчего?
– Да, может, само собой получилось, – не веря самому себе, сказал Севка. Просто так сказал, чтобы возразить хоть что-то.
– Не может, Всеволод Александрович, не может. Уж вы мне поверьте… – Старик поцокал задумчиво языком. – И дело даже не в вашей тупости или неинформированности. Дело тут…
– В Орлове?
– И в нем тоже. По вашему описанию это тот самый Данила Ефимович Орлов, которого Евгений Афанасьевич и ваш покорный слуга знали очень хорошо… Слишком хорошо.
– И… – не выдержал паузы Севка.
– Только тот был тысяча восемьсот девяносто восьмого года рождения.
– Привет из прошлого, – пробормотал Севка.
– Вот именно. И этот привет из прошлого заставил нас серьезно отнестись к вашей истории. Два человека, один из которых утверждает, что родится только через сорок восемь лет, и второй, который должен… – Старик вздохнул. – В общем, либо кто-то очень заботливо подготовил легенду, или кто-то действительно играет со временем. И что следует из этого?
– Я даже думать не собираюсь, – взорвался Севка. – Не собираюсь! Я…
– Успокойтесь, Всеволод. Не нужно этих брызг! Я, в принципе, поддерживаю вашу точку зрения. Я понимаю, что вы не можете нам ничего сказать, ничем помочь тоже не можете… Я еще третьего дня предложил вас просто убить…
В комнате залегла тишина.
Кажется, снова пробили часы. Или это грохотало в ушах Севки?
Дедушка предлагал его убить. Но не убил. Пока? Ведь мог придавить где-то пальчиком лежащего Севку. Хрусь – нет героя.
– Я полагал… и полагаю, что вы несете в себе опасность для всего, извините за высокий стиль, человечества. Для истории и Вселенной. Вы сами это понимаете?
Севка сцепил зубы и глухо застонал.
– Нет, не своими знаниями – нет у вас никаких знаний. Разве что намеки, которые нужно из вашей
