– Я ему все передал,– сказал Ильин.– Он сейчас немного занят...
– Он сейчас сходит с ума от эйфории. От ощущения всемогущества. Мне нужно с ним немедленно поговорить. Немедленно! – Голос чуть не сорвался на крик.
Люди потрясенно смотрели на Грифа, кто-то даже торопливо крестился.
– Гриф! – позвал Ильин.
Гриф запрокинул голову и смотрел прямо на солнце, неожиданно осветившее все вокруг.
– Гриф!
– Что? – не оборачиваясь, спросил Гриф.
– С тобой поговорить хотят. Вот.– Ильин протянул инфоблок.
– Слушаю,– сказал Гриф.
Старший зачем-то оглянулся на Младшего, словно ожидая поддержки. Младший показал язык.
– Нам немедленно нужно встретиться,– сказал Старший и чуть не застонал – такой нелепой и бессмысленной показалась фраза.– Как можно быстрее!
– Я узнаю что-то новое? – осведомился Гриф.
У него было хорошее настроение. У него все получилось. И он мог почувствовать себя свободным.
– Ты узнаешь, как можно остановить Братьев...
– И сестер,– тихо сказал Младший.– И остальных родственников.
– Их можно остановить? – спросил Гриф.– Они уже здесь...
– Идиот! – выкрикнул Старший.– Полный идиот! Ты же сам все видел. Ты их перестрелял! И кроме тех, кого ты убил, никого не было на Земле. И до сих пор нет. Это ведь не оккупация шла все десять лет, только подготовка... Ты этого не понял?
– Почему не понял... Понял. Где понял, где просто догадался...– Гриф оглянулся через плечо на Лукича, которого окружили односельчане, и двинулся в сторону, чтобы никто не слышал его разговора.
– Догадался... А ты не понял, что все эти десять лет мог быть почти богом? Ты мог не просто перегонять Корабли с места на место, а строить города, управлять погодой, править Землей... А ты вместо этого занимался контрабандой, поставлял на Территории материал для исследований и думал, что гонишь проституток для Братьев... Или не думал?
– Не думал. Я хотел...– Гриф замолчал, сообразив, что собеседнику не нужно знать, что именно хотел Гриф, о чем он думал, ради чего возился в крови и дерьме...
– Ты полагал, что хуже уже не будет? – спросил Старший.– Думал, что совершил уже все ошибки?
– Ошибки? – переспросил Гриф.
Боль через глаза вливается в его мозг. Он не видит ничего, кроме всепожирающего огня, он сам горит в этом огне... Он кричит и не слышит собственного крика. И продолжает идти вперед. Шаг за шагом. И думает лишь об одном – не сбиться с пути, дойти... Он уже передернул затвор автомата, «калашников», кажется, раскалился, но это не страшно, руки не болят... Горят глаза, мозг, все тело... что там раскаленный металл...
Он наталкивается на препятствие, проводит по нему левой рукой – холодная поверхность, рука вдруг перестает болеть, и, еще не сообразив, что именно делает, он прижимается лицом к стене, прижимается всем телом, словно пытается сбить с себя огонь, вжимаясь в снег.
Боль уходит.
Бесконечная, всепожирающая, бессмертная боль исчезает, только легкое жжение в глазах...
Он недоуменно смотрит на свои руки, абсолютно целые, не сожженные до костей руки, на автомат, на зеленую пыль, покрывающую землю под Кораблем на много метров вокруг...
Он проводит рукой по серо-зеленой поверхности, и тончайшая, словно пудра, зеленая пыль осыпается с бока Корабля на землю...
Неожиданно в серо-зеленой стене появляется отверстие. Он чуть наклоняет голову и делает шаг вперед.
И нажимает на спуск. И стреляет, не переставая, не сходя с места, не понимая, в кого или во что всаживает пулю за пулей... присоединил новый магазин... длинная-длинная очередь... потом в мозгу что-то взорвалось... словно кто-то сжал его мозг между горячих ладоней, сдавил и отпустил...
Придя в себя – через день... месяц... год? Он зарыл убитых там же, возле Корабля. Постоял возле могилы и понял, что теперь обречен.
Он увидел, что должен делать. И понял, почему обязан это делать. И осознал, что произойдет, если он не станет этого делать.
Он кричал. Он схватил свой автомат, но патронов в нем не было...
– Ошибки? – переспросил Гриф.
– Ошибки, ошибки, ошибки! – закричал Старший.– Все эти десять лет ты только этим и занимался...
– Вот сейчас тебя кондрашка хватит,– сказал Младший.– Не нужно так нервничать. Не он один...
– Сейчас все можно исправить,– сказал уже тише Старший.– Все. Сразу. И никто не придет на Землю. Останутся только люди... останемся только мы...
Гриф промолчал.
Он не верил ни единому слову. Он знал, что Братьев нет на Земле, но здесь их Корабли, которые продолжают выполнять программу, которые препарируют людей, требуют уничтожать провинившихся, которые смешали с грязью Америку, изуродовали... изуродовали каждого из землян...
Зачем сюда приходить Братьям? Уничтожить земную цивилизацию? Так она уже практически погибла... Нужно просто дать людям возможность самим уничтожить друг друга... Самим.
– Я тебя прошу... ты ведь ничем не рискуешь...
– Только жизнью,– тихо-тихо подсказал Младший.
– Ничем не рискуешь! – выкрикнул старик.– И можешь все изменить! Пока все Корабли тут, на Земле...
– Они здесь и останутся,– сказал Гриф.
– Чушь, чушь... Ты же ничего не видел.– Старик торопливо дотронулся до голопанели.– Сегодня утром, в Америке. Смотри.
Над инфоблоком в руках Грифа появилась кадропроекция. Земной шар торопливо повернулся, демонстрируя свое западное полушарие.
Грязно-зеленая клякса на голубом.
Изображение увеличилось.
Корабли, не торопясь, плавно, не сталкиваясь и не мешая друг другу, плыли в стороны от Америки, захватывали все новые и новые пространства, а ярко-зеленая пыль поднималась за ними, выше их и тонким слоем растекалась в атмосфере.
– Смотри! – выкрикнул Старший.– Смотри! Вначале они равномерно распределятся над всей Землей. Зеленая пыль – тоже. Потом Корабли снизятся. Ты знаешь, что произойдет, когда все эти Корабли опустятся. Ты уже это видел. Десять лет назад, когда по твоей вине...
– По моей?
– Когда погибают Контролеры, вся Система переходит в автоматический режим. Такая хитрая программа... Так вот, Корабли просто снизятся, а потом уйдут в космос. Или просто уйдут в космос, оставив людей дожидаться, пока зеленая пыль не опустится вниз, не проникнет в мозг каждого из людей... Ты же знаешь, что происходит с человеком после зеленой пыли? Знаешь? И что происходит, когда после пыли появляются Корабли? Тоже знаешь? – Старший закашлялся и замолчал.
Гриф ждал.
К нему подошел Ильин, привлеченный кадропроекцией.
– Слышишь, майор,– сказал Старший.– Ну хоть ты ему объясни...
– Что объяснить? – спросил Ильин.
– Ты хотел меня наказать, отомстить за твой батальон... Я на станции. Неужели ты не узнал мой голос? Я тот из двоих, что постарше. Не хочешь меня придушить? В клочья порвать?
Ильин скрипнул зубами.
– Так ведь все просто – уговори Стервятника. Он тебя приведет ко мне. Мы поговорим, и, если я не смогу вас убедить, ты меня убьешь... В клочья, а? Подумай.
– Я...– начал Ильин.
