Максим Владимирович Субботин
Радужные Мосты
Часть первая. Древний тракт
Берган все еще не мог понять, зачем он согласился на очередную авантюру и откликнулся на послание Брига. Что хорошего можно ожидать от наемного убийцы? Пусть и не состоящего на постоянной службе ни в одной гильдии. Ничего путного ожидать не приходилось — очередные проблемы и хорошо, если они обойдутся малой кровью. Но одно обстоятельство заставило сердце воина биться чаще. Если верить написаному на тонком пергаменте, должны были собраться все члены некогда хорошо сработавшейся, но распавшейся команды. Возможно, именно это обстоятельство и сыграло важнейшую роль для принятия окончательного решения. В реальность какой-то там мифической страны и еще более мифических сокровищ Берган не поверил. А вот вновь увидеться с бывшими товарищами по оружию — это стоило того, чтобы на время оставить военную службу и двинуться в путь. Разумеется, все с разрешения высших чинов. Никаких вольностей и намека на дезертирство.
И вот теперь он, облаченный в грубые прошитые металлическими бляхами штаны, сапоги до колен и меховую безрукавку, подъезжал к высокой изгороди. Смеркалось, и высоко в небе проступали первые, еще блеклые звезды. Тракт, у которого и стоял городок — цель его путешествия, был пуст и безлюден. Ничего необычного — городок, каких в любой провинции разбросано множество. Разве что более ухоженный. Частокол из вбитых в землю заостренных сверху бревен явно поддерживался в надлежащем виде — ни тебе мха или плесени, ни тебе прорех. Мусора или клянчащих подаяние попрошаек он тоже не увидел.
У плотно закрытых ворот его окликнули. Двое стражников с взведенными арбалетами стояли на стене и с любопытством осматривали припозднившегося путника — то был огромный воин с гладко выбритым черепом и пышной рыжей бородой.
Берган искренне удивился, что стража не спит и на первый взгляд выглядит вполне трезвой. Добротные кожаные куртки, открытые, до блеска начищенные шлемы.
«А город не так-то прост».
В таких небольших городках Берган привык видеть блюстителей закона и порядка в подвыпившем состоянии, с одутловатыми после обильных возлияний лицами и запахом перегара. Стоя за стеной, запаха он, конечно, ощутить не мог. Но это было неважно. Глаз на пропойц Берган имел наметанный.
— Куда путь держишь, уважаемый? — спросили со стены.
«А, правда, куда?» — подумал он. — Городишко ваш называется Три Дороги? — спросил он уже вслух.
— Именно так.
— Значит, к вам и направляюсь. Товарищи здесь меня дожидаются.
Воин понимал, что его слова хоть и правдивы, но могут прийтись не по душе стражникам. Кто его знает, как здесь обстояли дела с разбойниками? Вдруг именно теперь шла повсеместная охота на почитателей ножа и топора. Тогда его визит пришелся крайне не вовремя.
— На торговца ты не похож, — снова послышалось со стены. — Наемник, работу искать пришел, или так — проездом?
Не любил Берган подобные расспросы, хоть и понимал, что все верно делают служивые.
— Ни к чему мне работа, — ответствовал он, доставая из седельной сумки аккуратно свернутый в трубку пергамент. Путешествие без сопроводительного документа могло окончиться даже арестом. Именно поэтому Берган не поленился выправить свой отпуск должным образом.
Было заметно, как стражники расслабились, приопустили арбалеты. Конечно, грамоту еще надо было проверить, но и сам факт существования оной говорил в пользу гостя. Ворота заскрипели, отворились.
Не успел Берган направить коня к раскрывшемуся проходу, как за спиной послышался дробный топот, сопровождаемый звонкими выкриками:
— Посторонись! В сторону, бродяга, поимей тебя горгул!
Воин осмотрелся по сторонам. Перед воротами никого, кроме него не было. Значит, слова были обращены к нему. Бородач нахмурился, вперившись взглядом в приближающегося всадника. Ничего хорошего этот взгляд горластому выскочке не сулил.
— Оглох что ли, скотина немытая?! — всадник остановился в какой-нибудь паре футов от Бергана. Вот только разглядеть его — всадника, никак не удавалось. Всему мешал изящный, по всему видно, дорогой плащ, полностью скрывавший лицо и фигуру наглеца.
— Скажи свое имя, смертничек, — еле сдерживая подступающую ярость, сказал воин.
Стражники на стене заметно оживились, предвкушая нечастое представление.
— Я гонец — чрезвычайный и полномочный! С дороги, сын болотной выпи! А не то поплатишься позорной смертью!
Берган мог бы поклясться, что знает этот голос. Да и слова не походили на настоящие угрозы — пустая бравада да бесполезное сотрясание воздуха.
— Отбрось капюшон, уважаемый, — щурясь, процедил воин. — Я же тебя знаю. Открой лицо, я его немного подправлю, чтобы больше никто не узнал, — в голосе бородача явственно проскользнули нотки неприязни. Не любил он насмешек в свою сторону. Даже в шутку, даже от друзей.
— Грозен, как всегда. Приятно, что хоть что-то в этом мире остается неизменным, — говоривший из- под плаща совершенно не выглядел напуганным. Капюшон соскользнул на спину, в неверном свете все увидели водопад длинных волос цвета спелой пшеницы.
— Проклятье! Мили! — Берган возвел очи к небесам. — Язвой была, язвой и осталась! Ну-ка, иди к старику. Дай взглянуть, какая ты теперь стала.
— А подправлять ничего не будешь? — улыбаясь, спросила девушка. — Неужели я так изменилась, что не узнал?
Берган хохотнул и, подавшись вперед, обнял хрупкую фигурку.
— А ты больше кричи дурным голосом.
Мили нахмурилась, с деланным недовольством высвободилась из объятий, толкнула бородача в плечо.
Стражники на стене разочаровано переглянулись. Обещавшее стать интересным представление самым неожиданным образом сорвалось.
Маркус в раздумьях стоял и смотрел на аккуратно выведенные алой краской буквы. Будь у него выбор, он бы никогда не зашел в таверну с такой вывеской. Кому только могла прийти в голову мысль — назвать подобное заведение «Сердце Тьмы»?
Вопреки ожиданиям, внутри оказалось чисто и уютно. По просторному залу деловито сновали работники. Они прибирались и надраивали полы, готовясь к наступающему рабочему дню. Вся мебель была простой, но надежной. Странное дело, выполненная из толстых досок, она не выглядела громоздкой — скорее основательной. Со стороны кухни долетал еле ощутимый запах свежевыпеченного хлеба, слышались звонкие голоса кухарок. Маркус улыбнулся — женщины даже не старались говорить тише, обсуждая мужские достоинства какого-то заезжего постояльца.
Посетителей еще не было — обычные завсегдатаи только-только продирали глаза в своих жестких постелях.
Маркус неспешно подошел к стойке, два раза стукнул по ней ладонью. Из кухни весь красный, скорее от смущения, нежели от жары, выбежал долговязый паренек лет пятнадцати. Его веснушчатое лицо расплылось в улыбке, которую он, видимо, считал радушной. На деле же щербатый рот больше походил на дырявый забор.
— Чего угодно? — осведомился он.
— Пива, — осматривая парнишку, сказал Маркус. — И еще. Уважаемый, могу ли я видеть хозяина сего славного трактира? — в его руках блеснуло серебро.
