закончилась. Напряжение изводило до крайности. Башня казалась ему пропитанной заскорузлой болью и страхом. Словно камень впитал в себя весь сонм рожденных здесь эмоций, а теперь отдавал его пришельцам. Тем, кто мог воспринять, прочувствовать, а возможно и понять.
Чародейка остановилась так резко, что Вивьен чуть не налетел на нее.
— Пришли, — услышал алхимик.
Перед путниками суетились пять существ.
— Черви, — неприязненно прошипела девушка, и Вивьен был с ней полностью согласен.
Обрюзглые тела со складками на безволосой коже. Короткие кривые ноги, длинные тонкие руки. Сглаженные черты лица, тонкогубый беззубый рот. Все равно, что взять одного из тех червей, что еще ползали за стенами, увеличить его в размерах, придать пропорции человеческого тела. Твари будто не имели костей. Они изгибались плавно и совершенно немыслимо. Оставляя следы прозрачной слизи, скользили по полу, друг по другу.
Но даже больше, чем откровенная схожесть с червями, путников поразило выражение их глаз. Там плавал ужас. Самый настоящий неприкрытый ужас. Увидеть страх здесь, в твердыни смерти и разложения — было невероятно. Как может мертвый чувствовать страх? Что его вообще в силах напугать?
— Они что-то старательно прячут, — сказал Вивьен. — Смотри, не сходят с места. Ползают…
— Они по человеку ползают! — Мили сжала кулаки и одним взмахом руки раскидала бестий вдоль ближайшей стены. Однако твари, что-то бормоча себе под нос, вскакивали на ноги, устремлялись обратно. Они ковыляли так, словно научились ходить всего несколько дней назад. Ноги подгибались и заплетались, а руки, извивающиеся подобно змеям, нелепо вытянуты в стороны.
— Нас они боятся все же меньше, чем хозяев, — сказала Мили. — А зря!
Девушка вытянула руку, направила на одно из существ, сжала кулак. Вивьен ожидал услышать треск костей, как это было уже ни раз, но нет. Бледное тело замерло, словно налетело на стену, забилось в судорогах. Его корежило и крутило. Кровь потоком выплеснулась из широко раскрытого рта, глаза вылезли из орбит.
— Нееет, пожааалуйстааа — прохрипело существо и обмякло.
Мили разжала кулак и посмотрела на Вивьена. На лице ее читалась растерянность.
— Что это было? — спросил алхимик.
— Ничего, — прошептала чародейка. — Ничего не было. Этого просто не может быть.
Между тем, твари снова сгрудились перед путниками, заискивающе заглядывая им в глаза.
Девушка ненадолго зажмурилась. Алхимик заметил, что ее губы дрожат.
— Убей их, — наконец, сказала она. — Ни о чем не спрашивай, просто убей.
Вивьен не заставил себя просить дважды. Он шагнул вперед, взмахнул цепью. Обернулся, удостоверился, что не заденет чародейку. Первый удар пришелся в плече одного из гадов. Не было привычного глухого звука, не было ощущения попадания. Оголовье словно в пуховую подушку вошло. Существо пискнуло и опрокинулось на спину. В том месте, куда врезался шипастый металл, мягкая плоть лопнула, превратившись в развороченный кровоточащий провал.
— Быстрее! — выкрикнула Мили. В ее голосе звучали истерические нотки.
Цепь взвилась и заметалась с новой силой. Она со звоном рассекала смрадный воздух, разбрасывая в стороны настырных тварей. Они лишь вскрикивали и падали. Пол почти сразу стал мокрым и скользким. Бестии оскальзывались, но продолжали ползти к защищаемой позиции. Они не были бессмертными, не были живучими. Иногда хватало одного точного удара, чтобы белесое тело больше не двигалось. Иногда приходилось бить несколько раз.
Но как бы то ни было, а все походило на избиение младенцев. Существа не сопротивлялись, не пробовали бежать. Они упорно стремились к заветному месту. И ужаса в их глазах уже не было. Там поселилась глухая обреченность. Вивьена убивали эти взгляды. Он чувствовал себя так, словно душит младенцев.
К реальности возвращала отталкивающая внешность бестий. То, как они копошатся в жидкой грязи из крови, пыли и слизи. Как извиваются подобно трупным червям.
Вскоре все было кончено. Мили не стала дожидаться, пока все твари затихнут.
— Хватит! — окрикнула она алхимика.
Что-то в ее голосе заставило воина остановиться сразу и бесповоротно. Но что? Обернувшись, он успел заметить, как девушка трет тыльной стороной ладони глаза. Что? Слезы? Вивьен открыл рот спросить, но тут же закашлялся. Грудь словно изнутри разрывали когтями. Будто там поселился все увеличивающийся в размерах ледяной шар, испещренный длинными иглами.
Мили более не обращала внимания на готового выплюнуть собственные легкие алхимика. Она бросилась к распластанному на полу телу мужчины. Изможденное лицо, превратившиеся в лохмотья некогда добротные шелковые одежды, многочисленные синяки и ссадины. И порезы… Сначала девушка приняла их за обычные царапина, но когда те начали складываться в замысловатые узоры — задумалась.
— Нож! — выкрикнула она. — У них был нож?
— Я думал, что мне показалось, — прохрипел Вивьен. Он сидел на корточках, пытаясь унять кашель. — Но если ты спрашиваешь, то да. Что-то с кривым лезвием. Даже не нож — скорее, серп.
— Я плохо разбираюсь в чужих рунах, но от этих знаков веет смертью. Они отворили для него дверь на другую сторону. Связали чем-то вроде пуповины. Заменяют в нем человека на что-то иное.
— Они из него лича делают, — как-то враз придя в себя, ответил Вивьен. — Ты говорила, что их не может быть много, что ими становятся лишь по своей воле. А представь, что они нашли способ обращать.
— Невозможно, — чародейка помотала головой. — А как же разум? Мало стать ходячим мертвяком. Лич — это, прежде всего, ход мыслей, побуждения, желания, цели. А уж потом…
— Давай потом договорим. В более пригодном для того месте, — оборвал ее алхимик. — Нам еще как-то надо выбраться.
— Поднимай его, попробуем прорваться.
Вивьен склонился над мужчиной. На всякий случай проверил пульс. Еле ощутимый, но вполне ровный. И тут снизу раздался вой. Был он столь громким, что пол завибрировал, заходил ходуном. Казалось, не выдержит даже каменная кладка.
— Это еще что такое?! — прокричал алхимик, подхватывая на руки бесчувственное тело.
— Даже знать этого не хочу, — бросила Мили, но круг света расширила.
— Будь я проклят… — прошептал Вивьен. — Смотри.
В десятке шагов от путников у самой стены в полу виднелось черное пятно с рваными краями. И из него уже торчали две лысые головы с испуганными глазами.
Алхимик начал пятиться к выходу.
— Стой, где стоишь, — девушка вскинула руку. — Мы не уйдем просто так. Извини, но я не могу оставить все как есть.
Из пятна, которое оказалось всего-навсего раскуроченным люком в подвал, показались новые головы. Они толкались, неуверенно переглядывались, словно набираясь смелости. Ждали, пока кто-то из них первым соберется с духом выбраться на поверхность.
Вой повторился. Вивьен дернулся. Будь его воля, он бы уже бежал со всех ног. Вой доносился словно из самой Преисподней. Он проникал в душу, вцеплялся в нее отравленными когтями и шипами. Дышал смрадом бесчисленных веков.
— Вот кого они боятся куда сильнее нас, — дрожащим голосом сказала Мили, совершая какие-то пассы руками. — Вон червяки как полезли.
Действительно, существа, чьи незадачливые собратья лежали на полу в лужах собственной крови, отбросили всякие сомнения и волной повалили из люка. Они припадали к полу, некоторые прикрывали голову руками, щурились.
— Я тоже испугался, — честно сказал Вивьен. — Ты скоро? Боюсь, что на этот раз они заберут то, зачем пришли.
— Почти все, — отозвалась девушка.
Алхимик неотрывно наблюдал за приближающимися бестиями и потому не видел, как на него самого смотрит чародейка. Взгляд полный горечи. Она словно прощалась, стараясь запомнить этот момент. А
