обернулся к приятелю. – Конкретику, пожалуйста.
– Так… – Оператор-один задумчиво посмотрел в потолок. – Корабли.
– Ха, – сказал Володя. – И еще два раза – ха-ха, Сережа.
– Ладно. Хорошо. – Сергей кашлянул, настраиваясь на серьезный поединок. – Кормушка. Прости, но мясо из воздуха прессовать – это мы не умели до Встречи. Так?
– Так, – согласились оба слушателя. – И даже близко не подходили.
– Торпеды.
Слушатели переглянулись, Володя скептически поморщился.
– Нет, вы чего, – запротестовал оператор-один. – Я когда впервые торпеду увидел – чуть не обгадился по самые уши, думал, корабль…
– Ладно, – разрешил Володя. – Зачтем. Еще?
– «Блеск».
– Ты его в руках держал? – поинтересовался зам старшего группы захвата. – Или хотя бы в работе видел?
– Ну… В учебном кине. Не считая художественного кинематографа. Там очень все зрелищно… Бац! Пшшш! И полный абзац!
– И все, – констатировал Володя.
– Нет, погоди. Еще пленка маскировочная, псевдоживой комуфляж, термобрикеты, утилизаторы, наши микропланы и вся квазиживая техника…
Серега замолчал, понимая, что даже под прицелом пулемета не сможет отобрать из названного им самим списка, что именно подарили Братья, а что люди изобрели сами за последние десять лет. Или хотя бы воспроизвели.
– Получается, – тихо сказал исполняющий обязанности, – что за десять лет мы получали всякую фигню, как папуасы – консервные банки, гильзы от патронов, зеркала и бисер.
– А ты бы корабль получить хотел? – так же тихо спросил Серега.
– А не обидно? Мы отдали землю под Территории, мы похоронили несколько миллионов человек… И что взамен? На свалках копаться?
– А взамен – мы живы, – сказал Володя. – Америкосы вон взамен даже этого не получили. Ты партизанскую киношку из Сети не видел? Съемки через границу. Очень живенько так… Руины, вспышки, корабли…
– Это через границу. А что внутри?
– Ничего. Или еще хуже. Давайте прекратим этот идиотский разговор. – Серега демонстративно лег на нерасстеленную койку, водрузив ноги в ботинках на спинку и заложив руки за голову. – Только не нужно мне пересказывать эту партизанскую мульку из Сети про то, что это сами американцы придумали и теперь сидят там у себя и срастаются с Братьями, пока мы тут объедками питаемся.
– Чем питаетесь? – спросил Трошин, входя в комнату.
– Чем ни попадя, – сказал оператор-один. – А я так уже часа четыре как хочу питаться, но нечем. А сухой паек не выдали, между прочим.
– И не выдадут, – успокоил Трошин. – Дан приказ…
– Нам в какую сторону? – Сергей вскочил с кровати.
– Цепляйте тубусы и глобусы, поднимайте народ – через десять минут нам назначено свидание на вертолетной площадке. А оттуда – в трансляционный центр Сетевого Информационного Агентства. – Трошин потер подбородок и поморщился неодобрительно. – Нам придается группа огневой поддержки Касьянова вместе со специалистами из Инженерной.
– Они что, ожидают штурма? – Оператор-два спрятал компьютер в чехол и тоже встал с кровати.
– Тебе прямо ответить или уклончиво? – спросил вкрадчивым голосом Трошин. – Отвечу прямо…
– …А хрен его знает! – хором прокричали операторы.
– Именно. Выходи строиться, – скомандовал Трошин, а про себя отметил, что с Ильиным техники вели бы себя куда скромнее.
Придется по возвращении анархию ломать. И начинать нужно будет с Сереги. Жалко, но вертикаль власти есть вертикаль власти.
Через пятнадцать минут вертолеты ушли к комплексу СИА.
– Ты глянь, – ткнул оператор-два пальцем в открытый люк, когда их вертолет прошел мимо высотки Административного центра.
– Чего там? – глянул оператор-один, поднимая щиток на шлеме.
«Приходи, все зависит только от тебя», сообщал рекламный голографический кадр на крыше.
– Если не могут справиться, то хоть выключили бы, – проворчал Серега.
И, словно в ответ на его слова, буквы погасли. Погасла вообще вся реклама в городе. На всякий случай. И не только в нем.
Вся Европа, на всякий случай, выключила рекламные проекторы.
Во всем можно найти свои положительные моменты.
