– Ничего, – сказал Бродяга, – я поднял его возле трупа, цепочка была оборвана. И кроме того…
– Что «кроме того»?
– Ничего, – сказал Бродяга. – Талисман уже не сможет действовать. Поверь мне.
Бес пожал плечами.
– Куда мы, кстати, движемся? – спросил Бродяга, чтобы сменить тему разговора.
– Вперед.
– А если серьезно?
– Мы движемся вперед, совершенно серьезно. От Расселины на запад. В славный Вечный город.
Бродяга оглянулся. Песок. Раскаленный белый песок. Солнце светит в лицо. Они действительно движутся на запад. К Вечному городу.
– А разве это не Южная пустыня? – спросил Бродяга.
– С чего ты это взял? – поинтересовался Бес.
– Элементарная логика. – Бродяга почувствовал легкое раздражение. – Существуют четыре выхода из бездны. Четыре. Северный – во льдах. Западный – на Островах в океане. Восточный – во Влажных лесах. И только южный – в пустыне. А если двигаться по Южной пустыне на запад, то можно попасть только в земли черных, а никак не в Вечный город. Или теперь Вечным городом называют какой-нибудь поселок охотников на гиен?
Бродяга даже добавил в свою интонацию иронии и сарказма.
– Нет, – ответил Бес. – Вечным городом называется город на семи островах и четырех реках. И от южного выхода из Ада, двигаясь на запад, можно действительно попасть лишь в земли черных. Только это… – Бес обвел руками пустыню вокруг. – Это не Южная пустыня. Это Великая восточная пустыня. И Влажных лесов здесь нет уже почти две тысячи лет. Здесь настигли Безумного бога. И была тут битва битвенная. Драка драквенная. Сам я долго не верил в то, что здесь были реки и леса, тем более Влажные, но получил подтверждение. Остатки этих лесов сохранились дальше на восток и юго-восток. Возле Восточного океана. И на Восточных островах. Неприятное, скажу тебе, это место – Влажные леса. Их недаром называют зеленым адом.
Бес еще что-то хотел сказать, открыл даже по этому поводу рот, но потом вдруг как-то насупился, наморщил лоб, словно вспоминая что-то, словно…
– Сколько ты, говоришь, пробыл в Аду? – спросил охрипшим голосом.
Бродяга сглотнул, еще раз оглядел пески.
Восточная пустыня. Даже Великая восточная пустыня.
Бес ждал ответа, не отрывая взгляда от лица Бродяги.
– Сколько? – переспросил Бродяга. – Сколько? В Бездне нет времени. Там есть только ужас и боль.
Бродяга издал какой-то странный звук: было похоже, что человек не смог сдержать то ли смех, то ли плач.
– Говоришь, пустыня здесь уже две тысячи лет? – спросил Бродяга.
– Да, – ответил Бес.
– А я и не знал, – сказал Бродяга. – Здесь было так зелено!
Глава 2
–
Море осторожно омывало галечный берег, аккуратно выкладывая камешки полосами – за черной полоской следовала белая, затем розовая, серая, снова черная… Потом появилась зеленоватая. Гальки из зеленоватого гранита на побережье было маловато. Можно было, конечно, наломать камней по какую- нибудь сторону Истинного горизонта, но Ясик не любил заниматься мелочами.
– А еще ты… – начала было Дева, но Ясик досадливо отмахнулся.
Волна словно споткнулась, и полоса из серых камешков превратилась в пунктир, перемешавшись с черной полоской.
– Я знаю, – сказал Ясик. – Я могу даже повторить все то, что ты обо мне сказала вчера, сегодня. Я знаю даже то, что ты собираешься сказать только завтра. И ты, Здоровяк…
Воин, тянувшийся к блюду с фруктами, замер, словно пригвожденный указательным пальцем Ясика. Рука остановилась над гроздью фиолетового винограда, и всем стало видно, что крепкие пальцы Воина подрагивают.
Боги отвели смущенно взгляды от этого знака слабости. Они и сами чувствовали себя не лучшим образом, а кроме того, Воин, он же Здоровяк, он же Полководец, он же много еще разных громких и звучных имен, обладал характером вздорным и был достаточно злопамятен, чтобы отомстить свидетелям своего позора именно за то, что они были свидетелями.
– Не нужно на меня так коситься, – посоветовал, чуть улыбнувшись, Ясик, – или ты захочешь осуществить угрозу, читающуюся в твоем взоре? Мы можем заняться этим прямо сейчас и здесь…
Волны прибоя торопливо разгладили смешавшиеся было черную и серую полоски и принялись укладывать зеленоватую.
– Только я предупреждаю…
Голос Ясика оставался ласковым и вальяжным.
– Я предупреждаю, что так легко, как Мастер, ты не отделаешься.
