– Двигай к районной прокуратуре, туда и твои приятели подгребут. И не забудь позвонить им, что Гринчук… Где у нас Гринчук?
– Дома, – буркнул Геннадий Федорович.
– Вот, что продажный капитан Гринчук в настоящий момент находится дома.
Чебурашка вылетел из кабинета.
– Кассету и список купюр, – напомнил Гиря.
– Сережа, – произнес Андрей Петрович.
Сергей взял со стола кассету, листок бумаги и вышел из кабинета.
– А теперь давай подумаем, что будем делать с азербайджанцами, – сказал Андрей Петрович.
Гирю сейчас мучило желание сделать что-нибудь с Андреем Петровичем, но возражать он не стал, подавив свое желание.
Нинка тоже нашла в себе силы ничего не сказать Зеленому. За прошедшие несколько дней она даже успела привязаться к капитану, который, хотя и держал ее на расстоянии, но относился к ней все-таки, лучше, чем… Чем кто бы то ни было до него.
Но… Его Нинка не боялась, а вот Гиря внушал ей неподдельный страх. И если он потребовал, чтобы все было тихо, то все должно было тихо.
Да и не известно при том, что именно задумал Геннадий Федорович. Может, и ничего для Гринчука страшного, успокаивала себя Нинка. Может, просто так спросил, тоскливо думала она, глядя на оживленное лицо капитана.
А у того было настроение приподнятое, восторженное какое-то настроение. Он беспрерывно шутил, улыбался, подтрунивал над новой Нинкиной должностью и все сокрушался, что не в его зоне расположен клуб «Кентавр».
– А то бы я крутанул тебя на предмет торговли наркотиками, – сладострастно прикрыв глаза, мечтал капитан. – Крутанул бы, поймал с поличным и склонил бы к сожительству, используя свое служебное положение.
– Уже склонил, – напомнила Нинка.
– Не, это другое. Тут я тебя склонил к сожительству, используя твое служебное положение. А теперь хочется…
В дверь позвонили.
Гринчук удивленно посмотрел на Нинку:
– Ты никого не ждешь?
– Нет, – выдавила та, – не жду.
– Нежданный гость хуже татарина, – Гринчук встал с дивана и двинулся к двери. – Хотя, после жалобы татар в ООН, поговорку изменили, и теперь нежданный гость – лучше татарина. Ты бутылку убери куда- нибудь, на всякий случай и форму одежды поправь.
– Хорошо, – пробормотала Нинка.
Ей ужасно хотелось предупредить капитана. Честное слово, она даже хотела его окликнуть, сказать, чтобы он куда-нибудь дел проклятые бабки. Мелькнула даже сумасшедшая идея выбросить купюры в окно, но Нинка, к сожалению, успела до встречи заехать в «Кентавр», успела присесть на секундочку в директорское кресло и почувствовать, что оно ЕЕ.
Щелкнул замок.
– Чем могу? – спросил Гринчук.
Нинка не разобрала, что именно ответили ему вошедшие. Гринчук засмеялся как-то нервно, потом послышались быстрые шаги и в комнату вошли трое мужчин.
Менты, подумала Нинка и чуть не вздохнула облегченно. Гринчук тоже мент, так что…
– Пожалуйста, понятые, – громко произнес один из вошедших.
– Проходите, проходите, не стесняйтесь, – немного напряженным голосом сказал Гринчук, – будьте как дома. И вы, ребята, тоже присаживайтесь.
– Капитан Гринчук Юрий Иванович? – спросил тот из посетителей, который был постарше.
– Угадали, Илья Николаевич.
– Я хочу, чтобы вы добровольно передали нам деньги, которые вам дал владелец клуба…
У Нинки внутри все оборвалось. Вот оно, вот то, чего она боялась. Нинка оглянулась на куртку Гринчука, висевшую на спинке стула, там, куда он ее повесил, придя домой.
– Здравствуйте, – перебил говорившего опер, – какие деньги?
– Вы напрасно иронизируете, Юрий Иванович, вы в очень тяжелом положении.
Двое пришедших, те, что помоложе, хмыкнули почти одновременно.
– Ребята, – поднял руки Гринчук, – бороться с коррупцией в наших рядах – ваша почетная обязанность. Вот и боритесь. Прокуратура, как я смог заметить, вас поддерживает и даже оформила все необходимые бумаги. А вот я вам помогать не обязан.
– Гринчук…
