Только сейчас он вдруг понял, что центром всего здесь происходящего является не он со Славиком, а именно этот мужик, бормочущий что-то, словно в бреду. И если уничтожить этого мужика, то все кончится, Крысы снова станут Крысами – трусливыми и послушными.
Анатолий шагнул вперед, кто-то из Крыс попытался его остановить, протянул руку… Выстрел. Пуля ударила в бок, в сердце, и человек упал.
– Назад, – приказал Славик. – И вы, суки, не дергайтесь.
Последняя команда относилась к Длинному с приятелями, которые почти уже скрылись в темноте.
– Я всех перестреляю, – предупредил Анатолий. – Каждого, кто дернется.
Да почему ж они не бегут, подумал Славик. Почему стоят на месте, даже не пытаясь просить о пощаде. Что здесь происходит?
Анатолий сделал еще шаг. Славик торопливо шагнул за ним, прикрывая спину. Не нужно этого делать, подумал Славик, переводя с одного лица на другое. В любую секунду это может взорваться и уничтожить все – эту пугающую тишину и их, непрошеных пришельцев. Пистолет вдруг показался никчемной пустой железякой, не способной не только напугать, но и защитить.
Крыс было слишком много. И вели они себя не так, как должны были вести.
Еще шаг.
Пистолет стал невообразимо тяжелым, потянул руку к земле, и Анатолий взял оружие двумя руками. Палец словно судорогой свело на спусковом крючке, и выстрел мог прозвучать в любую секунду.
– Назад, – сказал кто-то из Крыс.
Славик попытался рассмотреть, кто именно, но не смог. Показалось, что звук просто родился в воздухе, из ничего, из общей мысли стоящих стеной обитателей Норы.
Анатолий остановился и, не отрывая взгляда от стоящих перед ним людей, коротко бросил Славику:
– Вызывай подкрепление.
В этот самый момент отец Варфоломей добрался, наконец, до телефона-автомата и позвонил Гринчуку:
– Убивать их пришли.
Глава 15.
Сам Садреддин Гейдарович Мехтиев, предприниматель, спонсор и даже где-то меценат, поговорив с Юрием Ивановичем Гринчуком, в гости к уважаемому Геннадию Федоровичу не поехал. Глава азербайджанского землячества даже из кабинета в ресторане не вышел, просто перезвонил по телефону Али и ровным голосом произнес одну единственную фразу, которую сидящий за столом напротив него редактор «Вечерней городской газеты» Борис Фенстер не понял.
Не знал Борис Фенстер азербайджанского языка, и это вполне устраивало Мехтиева.
– Всех, кроме самого, – сказал в трубку своего мобильника Садреддин Гейдарович, спрятал телефон аккуратно в карман пиджака, висевшего на спинке стула, и движением пальца подозвал к столику одного из «карабухнутых», выполнявшего по совместительству обязанности официанта.
– Принеси коньяк, – негромко сказал Садреддин Гейдарович, – самый лучший принеси.
Сказано это было по-русски, и Фенстер расценил это, как приглашение к беседе. Мысленно облегченно вздохнув, главный редактор независимой газеты торопливо проглотил кусок жареной форели и, вытерев руки салфеткой, попытался заглянуть в глаза собеседника:
– Что-то случилось?
– Еще пока нет, – сказал Мехтиев. – Но, если все будет хорошо, случится.
– Это вам случайно не Гринчук звонил? – поинтересовался Фенстер.
Слухи о том, что к капитану в райотдел приезжал сам Мехтиев дошли и до независимых журналистов.
– Кто? – переспросил Мехтиев.
– Ну, – почувствовав какой-то подвох, осторожно добавил Фенстер, – опер, Юрий Иванович Гринчук. Капитан…
– Когда звонил? – лицо Мехтиева чуть дрогнуло и окаменело.
– Только… – Фенстер вдруг осознал, что сболтнул что-то неправильное, что не нужно было демонстрировать свою наблюдательность.
И одновременно Фенстер понял, что осознание это пришло немного позже, чем следовало бы.
– Разве мне кто-то звонил? – спросил Садреддин Гейдарович.
– Э-э… а… нет, – выдавил, наконец, Фенстер. – Что вы… Мне, наверное… наверняка показалось.
– Тебе нужно отдохнуть, – участливо произнес Мехтиев. – Устал ты, я смотрю. Все это беготня, беготня…
– Да нет, я…
– Ты принес мне ту статью? – спросил Садреддин Гейдарович.
– Статью? А, да, принес, – Фенстер торопливо достал из портфеля прозрачную пластиковую папочку и протянул ее Мехтиеву.
