полном комплекте? Одного из двух. Или тебя, Сашенька, или тебя, Дашенька.
Коньяк в бокале нужно не забывать покачивать легкими кругообразными движениями, это производит на окружающих самое благоприятное впечатление, к тому же можно запросто сойти за интеллигента. Главное, чтобы все выглядело так, будто он полностью поглощен напитком, и ему совершенно нет дела до странных намеков собеседницы.
Тот, кто утверждал, что самое первое побуждение обычно и самое правильное, глубоко заблуждался. Первым побуждением Гаврилина после слов Марины было в самом высоком темпе удалиться от дамы как можно дальше. Слава Богу, с этим желанием Гаврилин совладал быстро. А потом…
А потом нужно сделать небольшой глоток коньяка, совсем крохотный, немного прополоскать этим коньяком рот и глотать. И мечтательное выражение, глаза совсем закрыты.
Сомнительно, что Марина станет его сдавать в милицию. Это она могла сделать сразу. И местным уголовникам, кстати, тоже. И сейчас бы Гаврилин не выпендривался с коньяком в бокале, а отвечал бы любознательным парням на разные щекотливые вопросы.
Так что, не фиг было, господин шпион, бочку катить на родных педагогов, случайностей действительно практически не бывает. Все, что первоначально выглядит случайностью и совпадением, имеет самые простые объяснения. Наверняка. Только вот совершенно не лезет в голову, какие именно. Единственный способ это выяснить – спросить у красавицы. И паузу, кстати, нужно заканчивать.
– Неплохой тут у них коньяк!
– И погода давно не менялась, – подхватила Марина.
– При чем здесь погода?
– А причем здесь коньяк?
Это уже просто невежливо. Гаврилин со стуком поставил бокал перед собой и обернулся к Марине. Первое правило сапера – делать хорошую мину при плохой игре.
– Я просто пытаюсь быть вежливым. Нужно было подготовить нейтральную фразу для начала серьезного разговора.
– Все нейтральные фразы можешь опустить.
– Правда?
– Правда.
– И можно обходится без дипломатических уверток?
– Абсолютно.
Лабухи неожиданно оборвали песню, и фраза Гаврилина прозвучала громко:
– Какого черта…
С ближайших столиков обернулись, и Гаврилин понизил голос:
– Какого черта тебе от меня нужно? Надумала продавать – продавай.
– Да?
– Да.
– Отлично, – Марина поставила бокал и огляделась вокруг.
– Коля! – в отсутствие музыке посетители боролись с тишиной громкими разговорами, и Марине пришлось свое обращение повторить, – Ко-о-ля!
В зале шесть окон, возле всех сидят посетители, а до двери – целый ресторанный зал с официантами, швейцарами и заинтересованными лицами, меланхолически отметил Гаврилин. Можно попытаться рвануть через кухню. Хотя, надежды тоже мало. И ведь была же первая мысль – бежать, так нет, профилософствовал. Гаврилин мельком, через плече, оценил приближающегося Колю и сразу же проникся безграничным уважением к его габаритам.
Главное теперь – держать себя в руках. В руках. И чтобы они не дрожали. Гаврилин медленно протянул руку, взял бутылку, медленно налил себе полбокала коньяка и медленно поставил бутылку наместо. Вот вам всем – рука совершенно не дрожала, даже не капли.
– Привет, Марина, – низким голосом сказал Коля и скептически оглядел Гаврилина.
– Присаживайся к нам, – приветливо сказала Марина.
Коля взгромоздился на кресло напротив Марины и улыбнулся. Кто-то над ним недобро пошутил, подумал Гаврилин, сказал ему, что у него славная улыбка. И теперь бедняга никак не может уразуметь, почему при его улыбке кони переворачивают телеги. Такого встретишь в переулке – всю мелочь из карманов отдашь.
– Коля, что слышно по поводу стрельбы в «Южанке»? – спросила самым невинным тоном Марина.
Коля перевел взгляд с лица Марины на Гаврилина, и тому показалось, что по его лицу провели наждаком. На лице Коли проступило сомнение в том, что при этом фраере стоит говорить о таких интимных делах.
– Да говори, не тяни.
– Ну что, – протянул Коля, – ходят слухи, что тот, кто стрелял, пытался уйти через горы и загремел со скалы. Сейчас лежит в больнице.
– А с чего решили что это он?
– А у него с собой был ствол и штука баксов.
Гаврилин поймал на себе быстрый взгляд Марины и, демонстрируя сказочное удовольствие, отхлебнул