– Без комментариев, – быстро сказал Шатов.
– Без комментариев… – Ямпольский повернул монитор к себе и задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Что дальше делать собираешься?
– А что? Мне нужно у вас справиться?
– Не делай глупостей, отцепись от этой темы. Тебе же лучше будет!
– А что, снова двинете по голове и прикуете к батарее?
– Зачем? Пяти граммов наркотиков хватит обнаружить у тебя при обыске. Или патроны в квартире. А то еще бывают несчастные случаи на улицах, – майор чуть наклонился к столу, и Шатову показалось, что Ямпольский сейчас бросится на него.
– Не пугай, майор.
– А я и не пугаю. Сегодня тебе повезло. Я даже не спрашиваю, кто тебя так отделал. Но завтра… Или послезавтра, если ты не съедешь с базара, я могу гарантировать тебе массу неприятностей. Оставь это дело в покое. Пока тридцать семь убийств. А если вдруг тридцать восемь?
Шатов потер горло, сглотнул:
– Хочешь сказать, что меня могут ваши… Тот же Рыков?
– Я ничего не хочу сказать, кроме того, что уже сказано. Отцепись от этого дела. И осведомителям своим посоветуй. Настоятельно посоветуй.
Шатов закрыл глаза. Потом, не торопясь, открыл и посмотрел прямо в глаза Ямпольского. Пять секунд, десять, пятнадцать… Ямпольский отвел взгляд. Стоит удовлетвориться этой маленькой победой и уходить. Сегодня ему повезло и не нужно искушать судьбу. Взять ноги в руки… Вот еще рубашку застегнуть и заправить в джинсы.
– Я пойду? – Шатов встал со стула.
– Иди, – безразлично сказал Ямпольский.
– Я свои документы, деньги и телефон могу забрать?
– Забирай.
Странный голос у Ямпольского, безразличный, словно принял он уже решение и не интересно ему дальше общаться с журналистом Шатовым. Принял решение…
Шатов рассовал свои вещи по карманам.
– Митяй! – крикнул майор.
Шатов вздрогнул.
В кабинет ворвался Митяй.
– Проводи гостя, Митя. Вежливо проводи, без эксцессов.
Метяй несколько раз перевел немного удивленный взгляд с Шатова на майора и обратно.
– Что уставился? Проводи меня к выходу, орелик, – деревянным голосом потребовал Шатов, – барин разрешили.
– Пошли, – Митяй отступил в сторону.
– Пока! – Шатов помахал рукой Ямпольскому.
– Я тебя серьезно предупреждаю… – напомнил тот.
– Уже предупредил. Я напуган, подавлен и весь в раздумьях. С ног до головы.
Но Шатов действительно был напуган. Тридцать семь убийств. Тридцать семь. Не восемь, которые его ужасали, а на двадцать девять больше.
Шатов прошел мимо дежурного сержанта на улицу.
Почти кромешная темнота. И совершенно нет ветра.
Будет гроза. Будет. Это точно.
Шатов огляделся. Как теперь отсюда выбираться? Просто поймать тачку? Но машин не было. Только стояли шестые «жигули» орлов Ямпольского.
Ну и черт с ними, решил Шатов, пройдусь пешком. Очень полезно гулять пешком. Здорово успокаивает нервы. Идешь так себе по ночной улице, размышляешь потихоньку. Лучше о чем-нибудь приятном.
Шатова затошнило. Все нормально, это нервы. У тебя просто нервы ни к черту. Успокойся. Подави этот спазм и иди. Неприлично рыгать прямо на улице. Прилично рыгать дома, в своем родном туалете…
Кстати, о туалете. Что ты теперь будешь делать с этой кучей дерьма, которую талантливо накопал? Оставишь в покое?
Тридцать семь убийств. Тридцать семь убийств… Интересно, если сообщить Арсению Ильичу, что в его подсчеты вкралась ошибка – он снимет заказ или потребует отправляться по всем адреса? И по уже известным, и по тем, которые еще не успел узнать.
Тошнота немного отступила, и Шатов двинулся дальше. Город словно вымер. Фонари вдоль улицы не горели, окна зданий не были освещены. Какие-то конторы, закрытые по случаю общего экономического кризиса. И ни одной машины. Ни одной, твою мать.
Все-таки он сегодня устал. Тяжеленький выпал день. Сейчас бы все бросить и поехать к… Не нужно о ней. Не нужно. Еще рано.
