– Подумай. Это ведь не бессмертие, это только продление жизни. И тебе придется снова и снова возвращаться к нам, снова умолять...
– Я готов, я... все что скажете... – Посол уже не видел ничего, кроме фляги.
Маленькая, серебряная, на один глоток. На краю, слева, там, где рисунок грифона, вмятинка. И влажный отблеск у пробки, на горлышке – след от капли, от потерянной капли.
– Ладно, – голос Ловчего стал вдруг усталым и, показалось послу, печальным, – держи.
Посол метнулся и поймал брошенную флягу. Вырвал пробку и припал к горлышку.
– Придешь в себя – сразу же выметайся из замка, – успел услышать посол, прежде чем сделал глоток и потерял сознание.
Начальник охраны утром нашел посла лежащим на полу. Рядом валялась пустая фляга. Начальник охраны поначалу даже подумал, что посол отравлен, но потом успокоился.
Посол, проснувшись, был свеж, весел и легок в движениях как никогда. Посол приказал быстро собираться и выезжать. Как можно быстрее. Не прощаясь с хозяином замка.
Кавалькада быстро покинула замок, проехала мимо Трех деревень и скрылась за холмами.
– Ну и ладненько, – сказал Кузнец, когда прибежавший мальчишка сообщил ему об отъезде. – Еще бы и эти, от попа, уехали, и было бы совсем хорошо. Понаехало здесь уродов.
– Уроды мы с тобой все-таки, – сказал Ловчий, глядя в окно на отъезд посла.
Хозяин не ответил.
– Нет, серьезно, – сказал Ловчий. – Хреновую мы ему оказали услугу.
– Ты его предупреждал, – сказал Хозяин.
– Предупреждал, – согласился Ловчий.
Они сели завтракать, когда кавалькада въехала в лес. Заспанная с утра кухарка накрыла стол, Ловчий налил вина себе в кубок. Выпил.
Кавалькада поравнялась со сгоревшим дубом.
– Он думал, что получил награду, – сказал Ловчий.
Хозяин ел молча.
Лошади с трудом месили грязь, колеса повозки вязли так, что трижды охране приходилось спешиваться и выталкивать повозку. Начальник охраны отправил одного всадника вперед, как ему было приказано в инструкции.
К вечеру удалось добраться до старого каменного, еще римского, моста через реку. Ночной ливень наполнил реку, и вода текла под самым настилом, неся ветки и разный мусор.
До конца моста оставалось еще шагов десять, когда дорогу внезапно преградили арбалетчики. Шеренга словно выросла из-под земли.
Это тоже было в инструкции, которую начальник охраны получил втайне от посла. Начальник охраны жестом приказал своим людям остановиться. Мост был узкий, повозка занимала всю его ширину. Десяток охранников были спереди повозки и два десятка – сзади.
Начальник охраны медленно поехал к шеренге – он хорошо помнил инструкцию.
Но, как оказалось, не все было в инструкции. Далеко не все.
Не было в ней арбалетного болта, с шелестом преодолевшего десять шагов от арбалета до горла начальника охраны.
Арбалетчиков было два десятка, расстояния до охраны – всего десять шагов. Кольчуги и плащи не могли остановить болтов.
Посол в повозке услышал крики – это два десятка охранников попытались отступить. Сбежать. Попытались, потому что на другой стороне моста также стояла шеренга арбалетчиков.
Только один из охранников сообразил и прыгнул в воду.
Он смог проплыть в ледяной воде саженей сто, в кольчуге, сапогах и плаще. Он, наверное, смог бы и выбраться на берег, но третий болт, выпущенный ему вдогонку, не канул со всплеском в воду, как два предыдущих, а ударил пловца в голову.
Посла выдернули из повозки, сунули головой в мешок и бросили на коня.
– Думаешь, они знали, что мы его подкупим? – вечером, в который раз, спросил Ловчий Хозяина.
– Да. И они далее знали, чем мы его подкупим. Он ведь уже понимал, что может здесь получить. Ему просто намекнули на такую возможность.
– Вот я и говорю – уроды мы, – сказал Ловчий, – Он же теперь под пытками умрет ой как не скоро! После сомы.
– Амброзии, – поправил Хозяин. – Он сам сделал свой выбор.
– Ну да, – кивнул Ловчий, – а это так просто – сделать выбор. Берешь и выбираешь. Вот как мы с тобой.
V
Очевидность умаляется доказательствами.
Бог, которого можно понять, уже не Бог.
