И они снова занялись делом. Хозяин раз за разом наталкивался на обман и глупость вместо знака Божьего чуда, а Ловчий наталкивался на глупость и обман вместо дьявольских козней. И оба старательно делали вид, что все идет как надо. Что на самом деле они все ближе и ближе к разгадке.
Потом, буквально через несколько лет, пришло известие с Севера. Известие о том, что тамошние боги...
– Да какие они, к свиньям собачьим, боги, – возмутился Ловчий тогда. – Разжалованные аватары с ипостасями. Тоже мне – гибель богов!
Ловчий возмущался, но отправился с Хозяином на Север. И, когда увидел обожженные камни, расплавившиеся скалы и испепеленную землю, замолчал потрясенно.
Они не нашли богов. Бывших ипостасей с аватарами. Никого. Только испуганных людей в деревушках вдоль холодного моря. И невнятные рассказы о чудовищах и великанах, о Битве и Ночи.
Хозяин еще несколько раз возвращался в те места, видел, как исчезают шрамы, как истории о происшедшем приобретают округлость и завершенность вымысла, и начинал думать о том, что так никогда и не узнает всей правды.
Год назад. Всего год назад он снова отправился в те края на поиски чуда. Пришло известие о том, что кто-то или что-то на Севере исцеляет людей. Не исключено, что ему этот слух подбросили для того, чтобы убрать отсюда, из этих мест, чтобы что-то здесь выяснить и разведать. Или подготовить.
Во всяком случае, не было ничего чудесного среди скал и льда. Были люди, все еще помнящие о былой славе и богатствах из южных земель. Были стихотворцы, прячущие за витиеватостью слога убогость мысли. Были воспоминания о богах...
Хозяин, сидя у костра, услышал историю об Одноглавом, о волшебном молоте и Хитреце. И это его насторожило. Не было этой истории раньше. Вернее, была, но без тех подробностей, которые указывают...
Кто-то выжил? Кто-то из богов остался в живых? И теперь рассказывает о милых семейных подробностях северных богов?
Автору истории было всего лет двадцать, не больше. Совсем мальчишка. И он поначалу пытался отделаться невнятным бормотанием о том, что сам все придумал, увидел во сне, услышал в далекой деревне...
А потом мальчишка испугался. Вдруг понял, с кем имеет дело. Или ему показалось, что он понял.
Они долго шли по каменным осыпям, по мокрым от прибоя скалам, по лугам, покрытым инеем. Целых три дня. Во время ночевок мальчишка пытался хоть что-то выспросить у Хозяина, но тот молчал и слушал, а его спутник, испугавшись тишины, говорил-говорил-говорил...
Вход в пещеру был настолько узким, что пришлось снять с себя лишнюю одежду и оставить ее снаружи.
Потом узкими коридорами, освещая себе путь чадящими факелами, они долго пробирались в глубину горы.
К сердцу горы, сказал мальчишка. Хозяин хотел было спросить, какая нелегкая занесла того сюда в первый раз, но не успел. Коридор остался позади, и они вошли в пещеру.
Стены пещеры были покрыты потеками. Огонь факелов отражался в свисающих с потолка каменных сосулях. Хозяин остановился, осматриваясь. Воздух в пещере был неожиданно теплым и гулким.
– Где он? – спросил Хозяин.
И эхо ударилось в потолок и, дробясь, разбежалось по закоулкам пещеры, выгоняя дрожащие тени под свет факелов.
А из глубины пещеры, откуда-то из-за похожих на гигантские свечи колонн, донесся голос:
– Это ты?
– Это я! – бросился вперед мальчишка. – Я... И тени испуганно шарахнулись от него прочь.
– Разве уже время? – спросил голос. – Мне казалось, что...
– Я пришел раньше, – сказал мальчишка, осторожно двигаясь между колонн. – И привел с собой...
Мальчишка остановился. Хозяин обошел его и тоже замер. Мальчишка рассказывал об этом, но оказалось, что рассказы совершенно не подготовили Хозяина к увиденному.
На плоском камне лежал... Если бы Хозяин не знал заранее, то распознать человеческую фигуру в этом сером комке было бы очень трудно. Такое могло получиться, если бы взяли детскую куклу, положили ее на стол и поливали расплавленным воском.
Только на камне лежала не кукла. И не человек. И не воск покрывал тело мягкими складками.
Бог. Тот, кто называл себя богом.
Все его тело было запечатано в камень, и только лицо оставалось открытым.
В сажени над лицом, на краю скального выступа стояла громадная каменная чаша.
– Кто здесь? – спросил лежащий. – Кого ты привел?
Он не мог пошевелиться, не мог даже повернуть головой. Он попробовал скосить глаза, чтобы увидеть, попытаться увидеть того, кто пришел, и Хозяин вздрогнул – с только усилия было в этом простом движении глаз.
Откуда-то сверху, из темноты, вылетела капля и гулко упала в каменную чашу. Лежащий вздрогнул и закрыл глаза. Провел языком по пересохшим губам.
Хозяин шагнул вперед и встал так, чтобы его мог увидеть лежащий.
