Этим утром он, наконец, проснулся. Лечащий врач решил, что хватит с него здорового сна, и укольчика делать не велел. Утром побеседовал с Леонидом, убедился, что тот находится в нормальном и спокойном расположении духа, и пообещал в ближайшее время выписать.
Сам Леонид чувствовал себя неплохо. Насколько вообще можно себя неплохо чувствовать после всего происшедшего. Выстрелы, кровь, убитые. Теперь, через два дня почти беспрерывного сна это уже вспоминалось как нечто далекое и отстраненное.
Было и прошло. Прошло. Теперь предстояло с этим жить. Но он справится. Справится, он сильный. Он сильный, не нужно ему мешать жить.
Леонид даже встал с постели и попытался выйти из палаты. Два сержанта с автоматами сумрачно посмотрели на него и попросили вернуться. Липский спорить не стал. Стоят – пусть стоят. Это уже все равно ничего не изменит.
Липский вернулся в палату и стал ждать, когда придет врач и подпишет все документы. Но вместо этого в палату пришла мать.
– А у тебя здесь мило, – сказала вместо приветствия Надежда Юрьевна.
– И зачем ты приехала? – спросил Липский.
– Ну, как «зачем»? – удивилась Надежда Юрьевна. – У тебя такое случилось! Как я, мать, могла тебя оставить в такую минуту?
– Со мной все нормально, – сказал Леонид. – Можешь ехать назад, к своим хахалям.
– Ну что ты такое говоришь! – возмущенно всплеснула руками Надежда Юрьевна. – Какие хахали? Я хочу побыть возле своего единственного сына, который такое пережил…
– Я уже пережил, – Леонид встал с кровати и отошел к окну. – Я уже все пережил без тебя и спокойно могу жить и дальше. Мне уже семнадцать…
– Тебе еще шестнадцать, – сказала Сомова. – А совершеннолетним ты станешь только в восемнадцать. А до тех пор я единственная твоя взрослая родственница. И кроме меня попечителем никто твоим быть не может.
– Что? – резко обернулся к ней Липский. – Ты собралась целый год указывать мне…
– Именно. Нельзя ведь все состояние, которое после смерти папы стало твоим, оставлять без контроля взрослого человека, – Надежда Юрьевна говорила все это мягким, материнским голосом. – И я несу за тебя ответственность.
– Никто за меня ответственность не несет, – выкрикнул Леонид. – Я сейчас выйду отсюда, меня уже выписали…
– Твой врач? Мы с ним уже поговорили. И решили, что тебе следует еще немного отдохнуть. Твои нервы…
Леонид вспыхнул.
– Вот-вот, – сказала Сомова. – Ты все еще очень возбужден. Это и понятно, такой стресс! Но отдыхать ты будешь не здесь, не в этой клинике. Я уже договорилась чтобы для тебя приготовили номер в одном Центре отдыха, почти возле самого города.
– Я никуда не поеду! – выкрикнул Липский.
– Извини, – сказала мать, – это будешь решать не ты. Это решит твоя мать. Когда тебе исполнится восемнадцать – милости прошу в свободную жизнь. А пока…
– Я никуда не поеду, – попытался спокойным тоном сказать Леонид. – Я не собираюсь ехать ни в какой Центр отдыха.
– Врач меня предупреждал, – вздохнула Надежда Юрьевна. – Возможна вот такая реакция. И даже предложил отправить тебя в институт неврологии, чтобы пройти месячный курс лечения.
– В дурку? – Липский вскрикнул, но сразу же замолчал.
Выходило, Леонид это понял сразу, что любой его крик может отправить его в дурку на месяц. С этой точки зрения загородный Центр был куда предпочтительней.
– А я доктору сказала, – невозмутимо продолжила Сомова, – что лучше ты поживешь недельку за городом, на природе. И доктор согласился, что это решать тебе…
Липский молчал.
– Так куда поедешь, Леня? – спросила Надежда Юрьевна.
– Не в дурку.
– Вот и отлично, – улыбнулась Надежда Юрьевна. – Превосходно. Машина уже ждет. Нам даже предоставили на всякий случай охрану.
– Этих двух сержантов?
– Нет, что ты! С нами поедет офицер, лейтенант. Он доставит нас на место, и посмотрит, насколько там безопасно.
– Черт с ним, – сказал Леонид.
От него все равно ничего не зависело. Неделя в санатории лучше, чем месяц в клинике.
Надежда Юрьевна подошла к двери, выглянула и сказала кому-то невидимому:
– Мы скоро выезжаем. Да. Что? А, конечно. Только не долго, пожалуйста.
Надежда Юрьевна обернулась к сыну:
– Пока тебе подготовят все документы, я разрешила поговорить с тобой человеку, который расследует
