– Но почему я должен быть счастлив оттого, что первый раз ты легла со мной в постель по приказу Гири? – Гринчук понимал, что касается болезненной для Нины темы, но ничего с собой поделать уже не мог. – Ты ведь тогда меня кадрила, чтобы тебя Гиря не выпер с работы. И клуб этот получила в награду… Так?
Нина открыла сумочку, достала пачку сигарет, щелкнула зажигалкой, прикуривая. Пальцы ее дрожали.
– Ведь так? – еще раз спросил Гринчук.
– Так, – сказала, наконец, Нина. – И это что-то меняет?
– Да. Нет. Не знаю… – Гринчук снова налил коньяка и выпил.
– Тебе лучше остановиться, подполковник Гринчук, – произнесла ровным голосом Нина, скомкав сигарету в пепельнице.
– Иначе что? – зло спросил Гринчук.
– Иначе мы больше никогда не встретимся.
– Ты меня выгонишь?
– Дурак. Просто ты никогда ко мне не придешь. Ты мне никогда не простишь, что я слышала все это. И что я видела тебя таким, – Нина встала с кресла, обошла стол и подошла к Гринчуку. – Юра…
Гричук мотнул головой, отворачиваясь.
Нина провела рукой по его щеке.
– Знаешь, что женщины ценят в сильных мужчинах?
Гринчук не ответил.
– В сильных мужчинах женщины ценят уверенность. А знаешь, чего они никогда не прощают таким вот уверенным мужчинам? Они не прощают им когда… – Нина замешкалась, подбирая нужные слова. – Когда мужик не сомневается в своей уверенности. Понимаешь? Когда мужик железный, ни на минуту не задумывается, а идет напролом, не сомневается, это хорошо, за ним, как за ледоколом можно идти. Только если его зажмет льдами – ты вместе с ним погибнешь. А ты…
– Что я?
– А ты помнишь, тогда, в первую ночь… ты знал, что меня подкладывает к тебе Гиря… что я за это бабки получу от него… а тебе было нужно, чтобы он поверил в твою… чтобы… но ты ведь тогда попытался меня оттолкнуть… – Нина повернула к себе лицо Гринчука и наклонилась, заглядывая ему в глаза. – И я могла тогда уйти. И когда я осталась у тебя, то это уже не по приказу Гири. Это я сама решила. И я…
В дверь кабинета постучали.
– Что там? – Нина выпрямилась, опустила руки и обернулась к двери.
На пороге появился один из Кошкиных:
– Там…
Кошкин пришел один, без брата, и некому было заканчивать фразы.
– Пришел кто-то? – спросила Нина.
– Гиря, – сказал Гринчук.
– Здравствуйте, Геннадий Федорович, – сказала Нина, выйдя в холл.
Ночь, и без того не слишком веселая, была испорчена окончательно.
Вряд ли это успокоило бы Нину, но новогодняя ночь была испорчена не у нее одной.
Липский–старший переживал свой позор тяжко.
Он не привык, чтобы его тыкали, как провинившегося котенка, мордой в лужу. Причем, в лужу, к появлению которой он имел не самое прямое отношение. Олег Анатольевич Липский был человеком занятым, дела свои старался вести лично, не передоверяя их помощникам, дел было много, а это значило, что на все остальное времени не хватало.
Не хватало его и на наблюдение за жизнью Леонида, сына от первого брака. С его матерью Липский не жил уже семь лет, но все еще продолжал чувствовать себя виноватым. За тот развод, за новую, молодую жену, даже за двух детей от второго брака… За то, что не смог хотя бы примирить свою новую жену с Леонидом.
И теперь вот, после выходки странного и неприятного подполковника милиции, чувствовал себя еще и опозоренным. Если бы этот Гринчук просто подошел к нему, и посоветовал…
Липский считал себя человеком справедливым, поэтому, подумав, честно сказал себе, что просто так подойти к нему этот милиционер не смог бы.
За охрану Липский платил много, и среди охранников у него не было случайных людей. Это идиот Студеникин мог пользоваться услугами перекачанных дебилов, способных только опозориться и опозорить хозяина. Липский отбирал охранников так, чтобы они могли защитить и семью, и ее репутацию.
Кто же знал, что этот малолетний подонок воспользуется этим. И что охранники именно так поймут свои обязанности.
А Леониду на все наплевать, раздраженно подумал Олег Анатольевич. Он веселится так, будто ничего не произошло. Танцует вон, с дочкой Чайкиных. И она не комплексует по поводу того, что ее кавалер имеет привычку бить девушек из обслуживающего персонала. А Леньку, по-видимому, интересует информация об охраннике. И о наркотиках.
Олег Анатольевич раздраженно отвернулся.
