– Да кто ты такой вообще?
Это он хорошо спросил, просто замечательно, одобрил мысленно Клоун. Кто вы такой?
– Я Краб, – привычно увесисто сказал Краб.
– Да хоть рак. Какого черта вам от меня нужно?
Краб немного опешил. Получалось, что этот тип его не знает? Не знает его, Краба?
Неужели ошиблись? Не мог бы человек, занимающийся делами с Солдатом, не знать первых людей в городе. Не мог. Все это Клоун ясно прочитал на лице Краба. Ай да Гаврилин…
Клоун успел подскочить к Гаврилину и поддержать его за руку. Чуть не поплыл по стене на пол.
– У него жар, – откуда-то сзади сказала медсестра.
Клоун оглянулся и увидел, что она стоит возле открытой двери палаты.
– Ничего с ним не случится, – сказал Краб.
Клоун молча взглянул ему в лицо. Что будем делать?
– Поехали, – решительно сказал Краб.
– А если действительно будет шум? – наконец спросил Клоун. – Люди уже привыкли, что здесь всегда спокойно.
– Люди привыкли свои задницы от Солдата прятать.
Если он, – Краб кивнул на Гаврилина, – если он действительно что-нибудь знает об этом, все эти засранцы от радости…
– Ладно, – внезапно сказал Гаврилин, отстранив Клоуна, – хочешь покатать меня – поехали. Утром сам
меня сюда привезешь. И извинишься. Клешни свои убери, членистоногое!
Лицо Краба окаменело. Вздулись желваки.
– Что уставился? –осведомился Гаврилин, – поехали к тому, кто тебя за мной прислал. Я с шестеркой трепаться больше не намерен.
Клоун на всякий случай стал между Гаврилиным и Крабом. Не стоило парню так разговаривать с Крабом. Ой не стоило.
Краб сдержался. Сцепил зубы, потом перевел дыхание и спустился по лестнице в вестибюль.
Спускаясь за ним вместе с Гаврилиным, Клоун тихо сказал:
– Не гони волну, Сашок. Захлебнешься.
– А у меня есть выбор? – Клоун услышал в голосе Гаврилина усталость и какую-то странную иронию. – Придержи свои советы для себя, герой войны.
Герой войны. Клоун облизнул губы. Хорошо бьет этот Гаврилин. Сразу же нашел болевую точку и приложил в нее точно и сильно. Герой войны.
Мог бы и достать Никиту Колунова парень. Вон как Краба. Только это Краба никто по этому самому месту не бьет, это Краб у нас плохо удары по самолюбию переносит. А Никита Колунов сам себя регулярно в раны тычит. Чтобы убедиться, что еще живой.
– На заднее сидение садитесь, – приказал Краб и сел возле водителя, хлопнув дверью.
– Помочь? – спросил Клоун у Гаврилина.
– Уже помог.
– Как знаешь, – пожал плечами Клоун. – Побереги силы – пригодятся.
– Для чего?
Клоун потянулся:
– Холодно.
– Для чего? – повторил свой вопрос Гаврилин.
– У нас есть человек, видевший тех, кто
замочил Солдата и его людей. Свидетель.
Клоун придержал дверцу, пока Гаврилин садился в машину, держась рукой за бок.
Машина тронулась.
Кровь
Нолика колотил озноб. Противный, ползущий изнутри озноб заставлял дрожать у Нолика все внутри.
Сигарету Нолик даже не пытался прикуривать – дрожали пальцы. Не хватало еще, чтобы Кирилл заметил эту противную дрожь.
Нолик сжал руки в кулаки. Спокойно. Не нужно психовать. Можно просто прикемарить немного, пока еще доедут до места. Нолик закрыл глаза. Блин. Женские ноги скребут по листьям. Нолику даже показалось, что снова одуряюще запахло свежей кровью.
