Вспомнил. Он хотел попытаться сыграть на чувствах Клоуна… На…
Дверь открылась. Парень лет двадцати пяти, покосившись на Гаврилина, поставил мокрый графин на стол, стоявший в углу комнаты.
– Стакана не было? – осведомился Клоун.
– Не-а, – сказал Клин.
– Ну и хрен с ним.
Клин вышел.
– А положение у тебя хреновое, – сказал Клоун, глядя на то, как Гаврилин пьет большими глотками воду из графина.
Холодная вода текла по подбородку, неприятно стекала по шее за ворот. Ну и хрен с ней, подумал Гаврилин.
– Слей мне на руки, – попросил он Клоуна, напившись.
Вначале нужно отмыть руки. Потом решить, как плавно перевести разговор в нужное русло. Если Клоун и вправду задолжал Палачу… Если действительно случилось чудо, и Гаврилин встретил человека, обязанного жизнью Палачу, нужно попытаться это использовать.
– Спасибо, – сказал Гаврилин, оглядел комнату в поисках полотенца, – руки бы теперь…
– А вон хоть шторой, – спокойно предложил Клоун. Отличная идея.
А за окном действительно маячила фигура. Охраняют. А это значит, что сбежать не получится. Или?.. Если не пытаться – точно не получится.
Как же начать разговор? Как заставить этого героя войны отдать свой долг ему, Гаврилину. Ведь, в конце концов, именно Гаврилин тогда отобрал у Палача пистолет. Тогда, миллион лет назад, в ночь на первое января, когда Палач вдруг решил выстрелить себе в голову.
Только с чего это он взял, что Клоун настолько сентиментален? С чего? Просто очень этого захотел?
– Который сейчас час? – спросил Гаврилин.
– Без четверти семь.
– Веселенькая ночка…
Клоун промолчал. Пришлось замолчать и Гаврилину.
– Скоро меня? – спросил Гаврилин.
– Что?
– Краб скоро за мной придет?
– Краб уехал по делам.
Уехал по делам. Отсрочка. Отсрочечка. И что теперь?
– И что теперь?
– А теперь ты будешь разговаривать с самим Хозяином.
– Та-ак… – интересно, это хорошая новость или плохая.
Клоун резко встал со стула и распахнул дверь. Клин сидел на подоконнике напротив двери.
– Сидишь? – спросил Клоун.
– Сижу.
– Смотайся на кухню и принеси чего-нибудь поесть. Мне и… – Клоун ткнул большим пальцем через плечо.
Клин посмотрел на Гаврилина, сглотнул. Потом слез с подоконника и не торопясь двинулся по коридору.
– Минут сорок теперь шляться будет, сволочь ленивая, – сказал Клоун и прикрыл дверь, – а теперь я хочу с тобой поговорить…
Еще один, подумал Гаврилин. Или это…
– Ты сказал, что он жив.
– Жив, – не уточняя кто именно «он», ответил Гаврилин.
– Ты с ним хорошо знаком?
– Да, – нужно отвечать быстро, очень быстро, чтобы самому не усомниться в правдивости своих ответов.
– Давно?
– С июля, – и это почти правда, он действительно знал Палача с июля. Палач, правда, об этом ничего не знал…
– Работали вместе?
Что-то тут не так. Мы о допросе не договаривались, мы договаривались о разговоре.
