было бы даже попытаться его, мягко говоря, подмочить. Но диск…
Тягостные раздумья Капустина прервал Гринчук:
– Хорошо. Не будем тянуть с этим идиотизмом. Пошли кого-нибудь из лейтенантов, а я позвоню, чтобы им выдали диск без бумаг. Давай, а то мне некогда.
– Давай, – тяжело вздохнул Капустин.
Он подвинул Гринчуку телефон.
– Але! Кто у аппарата? Алеша? Привет. Там к тебе минут через пятнадцать подъедет один шустрый летеха из управления… Отдай ему диск с записью позавчерашней ночи и вчерашнего утра. Да. Под мою ответственность, конечно. Подготовь сейчас, чтобы я не слишком долго отвлекал от копания в грязных носках одного очень занятого товарища. Мерси, – Гринчук положил трубку и посмотрел на Капустина. – Отправляй гонца, я подожду.
– Я подожду, – сказал прапорщик Бортнев и отправился на лавочку, стоявшую посреди двора морга.
В это заведение Браток попал впервые и чувствовал себя не совсем в своей тарелке.
Городской морг располагался в старинном особняке почти в центре города. Как раз через дорогу от музыкальной школы. Детки могли регулярно наблюдать за выносом тел, что, по мнению директора школы, наносило вред их психике, а по замечанию одного местного журналиста, готовило будущих музыкантов к их профессиональному будущему. Играть на похоронах – не самый скверный заработок для музыканта в наше суровое время.
Сам Браток в жизни не приехал бы сюда, но так распорядился Гринчук. И Браток, в общем, был с Гринчуком согласен – пацанов нужно было нормально похоронить.
Ярика, Грыжу и Сливу Браток лично не знал и особо нежных чувств к ним, естественно, не испытывал. Но так получилось, что у всех троих не было родственников в городе, а братва принимать участия в их похоронах не собиралась. Типа, заподло оказывать последние почести тем, кто на Атамана руку поднял.
И Гринчук отдал распоряжение заняться всеми вопросами похорон Братку.
Браток прибыл в морг, но оказалось, что и там бывают очереди. Браток хотел, было, сунуть в физиономию дамы из канцелярии удостоверение, но сдержался. Как ни противна была дама, но место, по мнению Братка, к повышенным тонам не располагало.
Погода была хорошая. Теплая. Светило солнце. Из музыкальной школы напротив доносилось какая-то мелодия, что-то живенькое, из классики, как понял не слишком образованный в этой области Браток. Хотя, он вообще готов был принять за классику все исполняемое на рояле.
На лавочке кроме Братка размещались еще трое мужиков, приехавших за телом родственника одного из них. Мужики курили и трепались по поводу того, что да, жаль Коляна, только вот дом отремонтировал, и баба у него толковая, шалава, правда, но заботливая. Толковая. Хотя и рогов Коляну навешала… Точно. С половиной поселка.
Мужики говорили со знанием дела, обсудили достоинства вдовы, потом перешли на количество закупленной для поминок водки, потом начали вспоминать, как погуляли на свадьбе у Бороды, потом, почему-то, заговорили о ценах на уголь, потом…
– Это в морг?
– Что? – не понял Браток.
Возле него стояла старушка неопределенного, но весьма преклонного возраста. Небольшого роста, в темном платье, в белом платочке и с узелком в руке.
– Это в морг? – повторила свой вопрос старушка.
– В морг, мамаша, – сказал один из мужиков.
– А кто крайний? – спросила старушка.
В музыкальной школе заиграла труба. Это мелодию Браток знал. Сам не помнил откуда, но мелодия была неаполитанская. В детстве они еще пели на этот мотив: «Милая бабка, сыграй мне на скрипке, а за это тебе, бабка, подарю…»
– Кто крайний? – повторила старушка, потому что и мужики, и Браток ошарашено молчали.
«… кило сосисок!» – допела труба и замолчала, захлебнувшись сложной мелодией.
– Тьфу ты, господи! – опомнился мужик, сидевший с краю. – Ты, бабка, оформлять пришла? Иди туда, направо.
Старушка кивнула и медленно пошла к канцелярии, опираясь на палочку.
– Будь ты неладна, – сказал второй мужик. – Ляпнет такое… И не поймешь, плакать или смеяться.
Третий мужик молча достал из кармана пачку сигарет и протянул ее приятелям. Взяли по сигарете. Мужик протянул пачку Братку, но тот отказался.
– Да… – неопределенно протянул Браток.
Мужики согласно кивнули.
– А она того… – сказал мужик, тот, что с краю. – Верно сказала. Все мы в очереди туда.
Все посмотрели в ту сторону, куда мотнул головой мужик. Вход в подвал.
– Некоторые туда и без очереди попадают, – сказал родственник покойного.
– Раньше в очередях номерки на руках писали, – вспомнил первый мужик. – Чтобы, значит, не просчитаться…
