– Нужно.
– Давай у меня на даче, – предложил Сергей Петрович. – Мои сегодня ночуют в городской квартире. И это…
Сергей Петрович помолчал немного. Сергеев ждал.
– Кто будет Олега приглашать? – спросил Сергей Петрович.
– Давай ты, – сказал Сергеев. – Мне тут еще нужно пару распоряжений отдать.
Машина местного милицейского начальника отъехала от гостиницы. Гринчук проводил ее взглядом и повернулся к администратору. Администратор вежливо улыбнулся. Он уже знал, кто пред ним стоит. Полагал, что знает.
– У вас ресторан работает? – спросил Гринчук.
– Конечно, – администратор презентовал обитателю лучшего номера гостиницы свою самую изысканную улыбку. – Вот, направо через вестибюль.
Гринчук посмотрел на администратора, потом на дверь.
– Бог с ним с кабаком, – махнул рукой Гринчук. – Я бы хотел пообщаться с вашим шефом секьюрити. – Его офис… или как вы там это называете… где он?
– На втором этаже, направо, но… – администратор печально развел руками, – он только что уехал.
– Ага, – кивнул Гринчук, – у него время активного отдыха с горничной.
Администратор пожал плечами.
– То есть, оба уехали? – уточнил Гринчук. – Обое?
– Отнюдь. То есть, я не уверен, что вместе, но их…
– Филфак? – спросил Гринчук.
– Иняз, – ответил администратор. – Фарси.
– Ну фарси так фарси, – разрешил Гринчук.
Можно было пойти пройтись по улицам. Можно было отправиться в кабак. Можно было вернуться в номер.
– Пойду я, пожалуй, в номер, – Гринчук потянулся, раскинув руки. – У вас очень утомительный курорт.
Оставалось только понять, что делать дальше. То есть, что нужно делать, Гринчук как раз знал. Просто всё пошло как-то слишком быстро. Истерика у местного начальства должна была начаться только завтра.
Как там сказал водила? Когда нечему гореть или нечем поджечь? Гореть, похоже, здесь есть чему. Странно, что давно не полыхнуло.
– Рванет так, – сказал Сергеев, – что все вдребезги разлетится. В клочья.
Он налил себе в стакан водки и залпом выпил. Вторые полстакана за последние десять минут. Но водка проходила, будто вода, не цепляя. Сергеев сидел на высоком круглом табурете возле барной стойки и разглядывал пустой стакан.
Хозяин дачи устроился в кресле возле журнального столика.
Он не пил. Решая серьезные вопросы, он старался не пить. Решая серьезные вопросы, он старался быть спокойным и взвешенным. Его крик по телефону был только эмоциональной реакцией. Чистая эмоция, к деловому разговору отношения не имеющая.
– И ты позвонил в министерство? – спросил Сергей Петрович.
– Я не стал звонить в министерство, – ответил Сергеев. – Я внимательно посмотрел его удостоверение и предписание о проверке Приморского городского отделения милиции, подписанное самим министром. И я сравнил телефон, по которому эта сволочь предложила мне позвонить, с тем телефоном, который есть у меня для экстренной связи с министерством…
– И развели тебя, как лоха, – засмеялся Олег, сидевший на диване. – Я тебе таких документов сделаю сотню. Хочешь, интерполовское зафигачу?
Олег всегда любил пошутить над начальником городского отделения милиции. Сам он возглавлял структуру не совсем официальную. Сергееву и его подчиненным, в принципе, следовало бы заниматься именно Олегом и его структурой. В принципе.
И то, что Олег и Анатолий Иванович предпочитали возникающие недоразумения решать в личных беседах, свидетельствовало о рациональном мышлении и Анатолия Ивановича, и Олега. Предшественник Олега этого в свое время не понял – и как-то утром не проснулся. Печень, сказали, подумав, врачи.
А предшественник Анатолия Ивановича, пытавшийся перетянуть всё одеяло на себя, был переведен в министерство, а потом благополучно уволен из органов. За служебное несоответствие.
– А пошел ты, Олежек, – ласково сказал Сергеев. – Я и так чуть не попал. Прикинь – если бы он не показал свое удостоверение на блокпосту и не надумал вернуться? Что было бы?
– Ну, это понятное дело, – протянул Олег. – Вот ты бы покрутился на сковороде…
– Мы бы покрутились, – сказал мэр. – Мы все. Это мы должны понять накрепко. Или мы все выбираемся из этого дерьма, или…
Что «или» понимали все трое. Сергеев снова потянулся к бутылке, но мэр встал с кресла, отобрал бутылку и вернулся на место.
– Думать надо, – сказал мэр и поднял палец. – Что твоим сказали горничная и Зайцев?
