– Мне с тобой нужно поговорить, но домой ехать не надо. Отойди куда в сторонку, пообщаемся. Перезвони минуты через две.
– Извини, – сказал Олег Сергееву, – пойду я… Дела.
– Давай, – кивнул Сергеев, посмотрел по сторонам, будто пытаясь вспомнить, где находится. – Если понадоблюсь, я у себя в кабинете.
Сергеев медленно пошел вниз по ступеням. Стоянов ждал в холле, вскочил с дивана, увидев подполковника:
– Гринчук сказал, что прогуляется немного. Просил решить вопрос с оружием… Сказал, вы обещали.
– Обещал. Спроси, что он хочет…
– Пистолет с парой магазинов и автомат. И тоже пару магазинов.
– Война начинается, – Сергеев развел руками. – А на войне…
Олег вернулся в номер Гринчука. Свет горел только в спальне. Красная надпись была похожа на кровь.
Олег набрал номер.
– Ты уже понял, что ментов звать не нужно?
– Понял.
– Со мной можно договориться. Ты мне должен помочь. Должен, понял?
– Понял.
– Хочешь, запиши. Фамилию, имя и отчество. Нужно срочно найти человечка. Пока будешь искать, я посижу с твоими, чтобы они не скучали.
Олег достал из кармана ручку, попробовал на обоях – пишет:
– Давай.
– Гринчук… – начал Мастер.
Ручка ударилась в стену и упала на ковер.
– Нет, – сказал Олег.
– Ты пишешь? – Мастер повысил голос. – Гринчук Юрий Иванович.
Глава 6
Владимир Максимович Рубин спать ложился поздно. До полуночи, а то и дольше он читал книгу, сидя в кресле возле книжного стеллажа. Возраст или привычка. За годы работы в школе он проверил горы тетрадей, привык сидеть над ними допоздна.
Окно было затянуто сеткой, поэтому не закрывалось всё лето. С улицы все еще доносилась музыка, но ее уже начинали перекрывать цикады. Потянуло прохладой.
Рубин не торопясь перелистывал книгу. Он не вчитывался в каждую страницу, скользил взглядом от одного, известного почти наизусть абзаца, к другому.
В дверь внезапно постучали.
Это ясно указывало, что человек, явившийся около часу ночи, очень хотел поговорить с Рубиным. Так хотел, что даже перелез через забор.
– Открыто, – сказал, чуть повысив голос, Рубин. – Кто там?
– Вы говорили – заходить, если что, – сказал Гринчук, входя в комнату. – А у меня как раз если что.
Гринчук быстрым взглядом окинул комнату.
Письменный стол, стеллажи с книгами, старое кожаное кресло, торшер возле него. И школьные фотографии на стенах. Несколько десятков снимков. Несколько десятков классов смотрели с фотографий, строгими, чуть напряженными взглядами.
На таких фотографиях все дети выглядят напряженными. Они очень боятся не соответствовать важности момента. А вот учителя на фотографиях выглядят спокойнее.
Рубин посмотрел на свои наручные часы – жест получился немного нарочитым, с намеком.
– Понимаю – не прав, – виновато улыбнулся Гринчук. – Но проходил мимо, вижу – свет горит.
– Перепрыгнули через забор… – подхватил Рубин.
– У вас там того забора… – Гринчук прошел вдоль стены, рассматривая фотографии. – Вот, а я его знаю…
Гринчук указал пальцем на снимок.
– Это же Аркаша, да?
– Да, – кивнул Рубин, отложил в сторону книгу и встал с кресла. – Чайку?
– Нет-нет, спасибо. Я пить не хочу, я поговорить хочу… – Гринчук внимательно присмотрелся к снимку.
– Вы кого-то ищете?
– Знакомых… Их у меня в вашем милом городе за последние сутки появилось много. – Сергеев, Олег…
