беспристрастен.
Юный Судья (ему было тогда всего шестнадцать лет) вновь пожал плечами.
Знахарку решено было не лишать жизни, а заточить в подвал. Она просила, чтобы ей позволили взять с собой в камеру дочь. «Она без меня ведь умрет с голоду», – говорила женщина. Но Конрад велел отвезти девочку в соседнюю деревню и определить какому-нибудь богатому крестьянину в нахлебницы.
Через несколько дней, прогуливаясь вдоль крепостной стены Железного замка, Фредерик увидел возле одного из узких темничных окошек, что располагались у самой земли, скрюченного грязного ребенка в лохмотьях. Это была Орни. Она сбежала из дома, в который определил ее Конрад, сама дошла через леса и поле до крепости Северного Судьи и теперь сидела у окошка камеры, где заключили ее маму.
Фредерик решил, что возьмет инициативу в свои руки. Ночью он, под свою ответственность, вывел знахарку из темницы и из замка и вместе с дочкой повез ее к реке, что текла под скалы в Снежное графство. Там устроил их в речной караван торговых лодок, которые готовились отплыть с товарами на север.
– Все, что вам осталось – бежать из Королевства, – так сказал он женщине. – Здесь вы уже будете вне закона. С вашим ремеслом, думаю, не пропадете.
Деньги, одежда, провизия – всем этим он снабдил беглецов, и знахарка со слезами благодарности поцеловала ему руку... А от Конрада потом ему здорово влетело...
– Только благодаря вам, сэр, я до сих пор жива, – так сказала теперь Орни.
– Не преувеличивай.
– Моя мать всегда так говорила: Судья Фредерик – наш спаситель. И тогда, когда вы стояли на берегу реки, провожая нас, я запомнила ваши глаза. Потому и узнала вас теперь сразу же, как увидела. Я бы узнала вас и через сто лет.
– А твоя мать? – Он решил перевести разговор немного в другое русло.
– Умерла год назад. По прибытии в Снежное графство мы много скитались, потом оказались в землях барона Криспина. Сперва мама врачевала его подданных, а уж они и рассказали ему о ее врачебном искусстве, и барон взял нас в свой замок.
– Вам повезло.
– Да, здесь нам неплохо жилось. Мать обучила меня всему, что сама знала, и теперь, когда она умерла, я ее заменила.
– И как? Справляешься?
Орни только кивнула, заметив в тоне Фредерика скуку. Потом сказала:
– Я хочу предупредить, сэр: будьте осторожны – барон с подозрением к вам относится.
– Я заметил.
– И еще... Что я могу для вас сделать?
– Хм, – пожал плечами Фредерик. – Что ты знаешь о ружьях?
– О ружьях? – Такого вопроса Орни явно не ожидала.
Молодой человек сокрушенно махнул рукой. Но девушка исправилась:
– Ружьями пользуются только воины ландграфа и очень редко. Некий таинственный оружейник их делает. И ландграф тщательно скрывает его местонахождение.
– Да? – Теперь Фредерик задумался над тем, почему ж столь драгоценное оружие оказалось у людей Романа. – А где те ружья, которые отобрали у наших преследователей? Их было целых три штуки.
– Этого я не знаю. Скорее всего, они у барона.
– Я бы много дал, чтобы познакомиться ближе с этим устройством, – пробормотал Фредерик.
Орни прикусила губу и вдруг выпалила:
– А если я предоставлю вам такую возможность?
Молодой человек заинтересованно приподнял бровь:
– Ты что-то хочешь от меня.
– Но если я смогу? – настаивала девушка.
– Ну сможешь, и что?
– Вы возьмете меня с собой в Королевство? Я так хочу обратно, на родину, – почти умоляюще проговорила Орни.
– Сожалею, но я не спешу обратно.
– Но когда-нибудь вы же вернетесь.
– Это будет не скоро. Очень не скоро.
Орни с непониманием уставилась на него.
– Да, крошка, да. – И он улегся обратно на подушку. – Тебе лучше продолжать жить у барона Криспина. Разве тебе тут плохо? На родине не очень по-доброму с тобой обошлись. К тому же здесь ты при деле, у тебя вполне очерченное будущее, а там, в Королевстве, надо будет начинать все «с нуля». И поверь, там полно уже известных и авторитетных знахарей и врачевателей. Ты вряд ли составишь им конкуренцию... Один королевский лекарь чего стоит. – Тут он даже усмехнулся, словно вспомнил что-то веселое.
Орни вновь закусила губу – уже с отчаянием. Потом спросила:
