Тут она решительно схватила Элиаса за плечи и с неожиданной силой прижала его к кипарисам, глянула прямо в лицо, пронзив зелеными молниями глаз.
– Я люблю его, мастер Элиас. Люблю так, как не любят отца с матерью. Вы знали когда-нибудь подобное?.. А теперь ему грозит большая опасность, и, поверьте, я хочу и могу помочь. Мне только нужно знать все то, что знаете вы, чтобы решить, как действовать. И это не все. После того как вы мне все расскажете, мы вместе отправимся за Фредериком и поможем ему, хочет он этого или нет. Он в самом деле не понимает, что ему грозит. И я прошу вас, умоляю, только об одном: поверьте мне...
Какое-то время Элиас молчал. Надо сказать, что первые слова Коры произвели на него большее впечатление, чем все последующие. Юноша был сильно огорчен: настроился на приятное уговаривание, а вместо этого получил недвусмысленное признание в любви к другому.
Но девушка продолжала пронзительно смотреть на него, и он не выдержал: лгать с таким взглядом было невозможно.
– Я верю вам, – глухо ответил он. – Я расскажу...
7
Вороной Крошка был на редкость резвым. Именно поэтому Фредерик выбрал его, чтобы ехать в Лисью дубраву. Сутки бешеной скачки – и Судья оказался у ворот «Счастливого пути», где намеревался встретиться со своим помощником Марком. Оставив Крошку на попечение местного конюха, Фредерик вбежал в трактир: все сидевшие обернулись на грохот открывшейся двери. Среди них Судья тут же выхватил взглядом рыцаря Марка, махнул ему рукой. Помощник, невысокий молодой человек с белесыми волосами и светлыми глазами, подскочил к нему.
– Идемте, покажу, – тихо сказал он Фредерику.
Они поднялись по лестнице на жилой этаж, зашли в одну из комнат, маленькую и темную.
– Здесь я нашел Олисса, – сообщил Марк, указывая на узкую постель. – Лежал там с передавленным горлом.
– Где тело? – спросил Фредерик.
– Я приказал хозяевам положить его на ледник. Они ужасно сопротивлялись, а хозяйка вообще скандал закатила...
– Я думаю, – мрачно усмехнулся Судья, – чтоб мертвец лежал рядом с их мясом и колбасами. Ты осмотрел Олисса?
– Да, его задушили, я ведь писал в послании.
– В самом деле, помню... А что говорят хозяева? Постояльцы?
– Что ж им говорить: ничего не помним, мало ли народу мелькает в нашем трактире. Люди такие ненаблюдательные. Описали с грехом пополам того, с кем уехала Марта.
– Ну и?
– Приличного вида господин, среднего роста, упитанный, круглолицый. В темной одежде, на хорошем гнедом коне, расплатился золотой монетой. Да, еще, щербина во рту по центру. Вот щербину хозяйка запомнила: он ей улыбался. Хоть какой толк от скандальной бабы, – пробурчал Марк.
– Куда же они с Мартой поехали?
– Хозяин сказал, что на юг.
Фредерик нахмурился.
– Скорее всего, он подался в Зимний порт – там нечто вроде штаб-квартиры. Заманивает меня.
– Кто – он?
Судья не ответил, продолжал думать вслух, нахмурив брови:
– Я проигрываю эту партию.
– Сэр?
Фредерик встрепенулся:
– Марк, ты едешь со мной. Заплати хозяевам. Скажи, чтоб позаботились о теле Олисса: пусть похоронят его на местном кладбище и поставят памятную плиту. Буду ехать обратно – проверю, как все сделано. У него семья ведь была?
– Да, сэр. Жена и сын пяти лет. Я их хорошо знаю. Мы с Олиссом давние друзья. Я гостил у них пару раз.
– Отлично. Чуть позже позаботишься о них: я выделю средства, чтоб они не бедствовали; если вдова пожелает, возьму сына под свою опеку – заменит со временем отца.
– Сэр, вы очень добры.
– Это не доброта, Марк, это мой долг им, и неоплатный, – буркнул Фредерик и тут же добавил со вздохом: – Как я не люблю, когда такое происходит.
Марк ничего не ответил. Он уже привык к этой черствости Судьи.
– Едем сейчас же, – сказал Фредерик, но тут снизу донеслись запахи жареного мяса, от которых у молодого человека раздулись ноздри породистого носа. – Хотя... Ох, как я голоден!
Он, действительно, совершенно забыл, что уже больше суток ничего не ел и не пил. Это была особенность его организма, который с детства приучали довольствоваться малым и, если надо, даже забывать о потребностях пить, есть, спать. Однако сейчас тело, едва оправившееся от раны, победило разум, требуя себе подкрепления. Фредерик не стал сопротивляться.
