Гостья

– Ах! – дружно стонут Джаред и Джейми.

Джаред лежит на кожаном диване, Джейми растянулся на ковре. Они смотрят по телевизору баскетбольный матч. Паразиты, живущие в этом доме, сейчас на работе, наш джип нагружен под завязку. У нас остается несколько часов на отдых.

В телевизоре два игрока вежливо спорят у боковой линии. Камера близко, и можно различить слова.

– Мне кажется, я коснулся мяча последним. Мяч твой.

– Не уверен. Я не хочу пользоваться необоснованным преимуществом.

– Пусть лучше рефери просмотрят запись.

Игроки пожимают руки, хлопают друг друга по плечу.

– Вот ведь бред, – ворчит Джаред.

– Глаза б мои не видели, – соглашается Джейми точно таким же тоном; с каждым днем он все больше и больше подражает Джареду – одна из форм поклонения герою. – Есть что-нибудь другое?

Джаред переключает каналы и останавливается на соревнованиях по легкой атлетике. На Гаити проходит Олимпиада. Судя по всему, пришельцы от нее в восторге. На многих домах развеваются олимпийские флаги. Только вот кое-что изменилось. Теперь все участники получают по медали. Как трогательно!

Но стометровку им не удалось испортить. Куда интереснее, когда паразиты не состязались друг с другом напрямую. На разных дорожках у них получалось гораздо лучше.

– Мел, иди сюда, расслабься! – зовет Джаред.

Я, как обычно, стою у черного хода: не потому что напугана, не потому что напряжена и готовлюсь убежать – нет, просто по привычке.

Я подхожу к Джареду. Он усаживает меня к себе на колени, упирает свой подбородок мне в макушку.

– Удобно? – спрашивает он.

– Да, – говорю я. Мне на самом деле очень-очень удобно и уютно, даже здесь, в доме пришельцев.

Папа любил всякие смешные словечки – иногда казалось, он говорит на своем, понятном ему одному языке: «опять двадцать пять», «молодо- зелено», «любопытная Варвара», «торопулька», «завидки», «спиногрыз» и что-то про яйца, которые не учат курицу. И одним из его любимых выражений было: «Безопасно, как дома».

Папа учит меня ездить на велосипеде, а мама стоит в дверном проеме и волнуется. «Успокойся, Линда, на этих улицах безопасно, как дома», – уверяет папа. Вот он уговаривает Джейми спать без света: «Здесь безопасно, как дома, малыш, никаких монстров на милю вокруг».

А потом однажды ночью мир превратился в самый жуткий кошмар, и эта фраза превратилась в черную шутку для нас с Джейми. Дома стали самыми опасными из известных нам мест. Мы прятались в низкорослых соснах, следили за машиной, выезжающей из гаража дома, что стоит на отшибе, выбирали подходящий момент для вылазки за едой и переговаривались:

– Как думаешь, паразитов долго не будет?

– Вряд ли. Безопасно здесь, как дома. Давай-ка побыстрее сматывать удочки.

И вот я сижу и смотрю телик – совсем как пять лет назад, когда родители сидели в соседней комнате, словно и не было ночей, когда мы с Джейми прятались в канализационных трубах, рядом со стаями крыс, пока паразиты искали воров, которые улизнули с мешком сушеной фасоли и тарелкой остывших макарон.

Я знаю, проведи мы с Джейми хоть двадцать лет, скрываясь в одиночку, мы так никогда и не узнали бы, что это за чувство – ощущение безопасности. Даже не безопасности – счастья. Счастье и спокойствие – две вещи, которых, как мне казалось, у нас больше никогда не будет.

Джареду удалось вернуть нам это чувство – одним лишь своим присутствием.

Я вдыхаю его запах, ощущаю его тепло.

С Джаредом везде безопасно, с ним я повсюду счастлива. Даже в домах.

«Я до сих пор чувствую себя с ним в безопасности, – осознала Мелани, ощутив тепло руки Джареда, находящейся всего в нескольких дюймах. – Хотя он и не догадывается, что я тут».

Я же не чувствовала себя в безопасности – любовь к Джареду сделала меня уязвимой.

Интересно, полюбили бы мы с Мелани Джареда, будь он всегда таким, как сейчас, а не тем, улыбающимся Джаредом из воспоминаний, который явился в жизнь Мелани, неся в горстях надежду и чудеса. Пошла бы она за ним, если бы он всегда был таким черствым и циничным, если бы потеря жизнерадостного отца и бесшабашных старших братьев сковала бы его сердце таким же льдом, как потеря Мелани?

«Конечно. – Мел ни чуточки не сомневалась. – Я любила бы Джареда, каким бы он ни был. Он мой, даже сейчас».

Мне стало интересно, смогу ли я сказать о себе то же самое. Полюбила бы я его, если бы в воспоминаниях он был таким, как сейчас?

Тут меня прервали. Джаред вдруг заговорил – непринужденно, словно продолжил начатую фразу.

– Значит, из-за тебя Джеб и Джейми считают, что возможно сохранить некое подобие сознания даже после того, как тебя… поймали. Они оба думают, что Мел где-то внутри тебя, не сдается.

Он легонько постучал костяшками по моему лбу. Я отпрянула, и он сложил руки на груди.

– Джейми думает, что она с тобой разговаривает. – Джаред ухмыльнулся. – Не слишком-то честно так разыгрывать ребенка, впрочем… бессмысленно взывать к совести, если ее нет. Хотя… что-то в теории Джеба есть – это-то меня и убивает! Чего ты добиваешься? Поиски были организованы как-то несерьезно… без особого усердия. Похоже, Ищейки надеялись найти тебя, а не нас. Значит, они не знали, что ты задумала. А может, ты сама по себе? Выполняешь какое-нибудь секретное задание. Или…

Было легче не обращать на него внимания, когда он строил глупые предположения. Я принялась разглядывать коленки… Грязные, как обычно красновато-черные.

– Может, тебя и впрямь убивать не стоит. – Неожиданно пальцы Джареда легонько коснулись моей руки, которая от его слов покрылась гусиной кожей. Голос его зазвучал мягче. – Больше тебя не тронут. Пока от тебя нет неприятностей… – Он пожал плечами. – Я вполне допускаю, что неким извращенным образом они все же правы. Может, и не существует уважительной причины… Разве что Джейми…

Моя голова резко приподнялась – Джаред буравил меня взглядом. Я пожалела, что выдала интерес, и снова уткнулась в колени.

– Меня пугает, что он все больше и больше к тебе привязывается, – пробормотал Джаред. – Надо было взять его с собой. Я и представить не мог… Понятия не имею, что теперь делать. Ему кажется, что Мел жива. Что с ним будет, когда…

Он сказал «когда», а не «если». Неважно, что он пообещал Джейми – по его мнению, отпущенный мне срок подходил к концу.

– Непонятно только, как тебе удалось добраться до Джеба, – рассуждал Джаред, сменив тему. – Джеб старик ушлый, обман насквозь видит. Точнее, видел – до недавних пор. – Он на минуту задумался. – Не в настроении разговаривать, да?

Молчание затянулось. Вдруг Джареда словно прорвало, и слова полились непрерывным потоком.

– Знаешь, что не дает мне покоя? А вдруг они правы? Как, черт возьми, узнать? Их послушать, так все сходится, и это меня бесит. Должно же быть другое объяснение.

Мелани попыталась встрять, но уже не так агрессивно, как раньше, почти без надежды прорваться. Я молчала.

Джаред пошевелился, отодвинулся от стены. Я следила за ним краешком глаза.

– Зачем ты здесь? – прошептал он.

Я заглянула ему в лицо – мягкое, доброе, почти такое же, каким его помнила Мелани. И почувствовала, как теряю контроль, губы задрожали. Изо всех сил я старалась не разомкнуть стиснутых рук, но мне захотелось прикоснуться к его лицу. Мне захотелось. Мелани это не понравилось.

«Если не даешь сказать, то хоть руки держи при себе», – прошипела она.

«Я пытаюсь. Прости…»– ответила я. Неловко было причинять ей боль. Мы обе страдали, но по-разному. Кто из нас в ту минуту страдал сильнее – неизвестно. На глаза навернулись слезы.

Джаред с любопытством меня разглядывал.

– Зачем? – мягко спросил он. – Знаешь, Джебу взбрело в голову, что ты здесь из-за нас с Джейми. Бред какой-то…

Рот приоткрылся, и я быстро прикусила губу.

Джаред медленно потянулся ко мне и обеими руками прикоснулся к моему лицу. Мои глаза закрылись.

– Может, скажешь?

Голова быстро один раз мотнулась. Кто из нас это сделал: я – давая знать, что не скажу, или Мелани – подсказывая, что не может?

Ладони Джареда обхватили мне подбородок. Я открыла глаза. Его лицо было совсем рядом, в нескольких дюймах. Сердце дрогнуло, внутри все перевернулось – я попыталась вдохнуть, но легкие не слушались.

Я знала, что сейчас произойдет; точно знала, как он будет двигаться, каким будет прикосновение его губ. И все же он застал меня врасплох – я ожидала чего угодно, но только не этого: его губы прижались к моим.

Думаю, сперва он хотел лишь прикоснуться к моим губам, но все изменилось, когда наша кожа соприкоснулась. Его рот вдруг стал жестким и требовательным, руки вцепились в мое лицо, губы жадно и торопливо двигались. Ощущение было намного сильнее воспоминаний.

Голова куда-то поплыла, тело взбунтовалось. Оно больше не подчинялось мне – наоборот, его слушалась я, не Мелани. В этот миг наше тело было сильнее нас обеих. Наше дыхание смешалось: мое – учащенное, прерывистое, и Джареда – бешеное, почти рычание.

Руки больше меня не слушались. Левая потянулась к его лицу, к волосам, готовясь провести по ним.

Правая оказалась быстрее. И вела ею не я.

Кулак Мелани с глухим хлопком врезался Джареду в челюсть, и его лицо отлетело от меня: плоть против плоти, яростная и свирепая. Силы удара хватило лишь на то, чтобы слегка его оттолкнуть, но едва наши губы разомкнулись, как он отпрянул от меня, и ужас на моем лице отразился в его глазах.