Гостья

этих людей предпочтет медленную и мучительную смерть, но не уступит свой разум в обмен на лекарство для тела. Я могла их понять… теперь могла.

– Он все время зовет тебя, – продолжил Иен. – То есть иногда он произносит твое имя; сложно сказать, что он имеет в виду. Док накачал его виски, чтобы заглушить боль.

– Док ужасно переживает, что сам так много пьет, – добавил Джейми. – Тяжелые времена. Хуже некуда.

– Могу я с ним повидаться? – спросила я. – Или остальные будут против? – Иен нахмурился и фыркнул. – Может, кого-нибудь это расстроит?

– Да какая разница? – Иен покачал головой. – Если таково последнее желание Уолта…

– Ты прав, – согласилась я. От слова «последнее» глаза защипало. – Раз Уолтер хочет меня видеть, то не имеет значения, что подумают другие, даже если это кому-то не понравится.

– Не волнуйся. Я тебя в обиду не дам. – Побелевшие губы Иена сложились в тонкую линию.

Мне вдруг стало тревожно, ужасно захотелось посмотреть на часы. Время, которое давно перестало что-то для меня значить, напомнило о себе.

– Еще не слишком поздно? Мы его не потревожим?

– Он спит урывками. Пойдем…

Я сорвалась с места, утягивая за собой Джейми, который все еще цеплялся мне за руку. Меня подгоняло чувство утекающего сквозь пальцы, как песок, времени, предрешенности и неизбежности конца. Иен быстро догнал меня и пошел рядом.

Мы прошли через озаренную лунным светом пещеру с огородом, где на нас никто не обратил внимания. Меня часто видели в компании Иена и Джейми, и никого не заинтересовала необычность нашего маршрута. Единственным исключением стал Кайл, который застыл на полушаге, завидев брата, идущего рядом со мной. Взгляд его метнулся к руке Джейми, сжимавшей мою, рот злобно ощерился.

Заметив Кайла, Иен расправил плечи – губы, как в зеркале, повторили гримасу брата – и потянулся к моей свободной руке. Кайл притворился, что его вот- вот стошнит, и отвернулся.

В темноте длинного южного туннеля я попыталась высвободить руку, но Иен усилил хватку.

– Не зли его, – пробормотала я.

– Кайл заблуждается. У него, знаешь ли, это вошло в привычку – заблуждаться. Пройдет немало времени, прежде чем он смирится, но это не значит, что он может рассчитывать на поблажки.

– Я его боюсь, – шепотом призналась я. – Не хочу, чтобы у него появился еще один повод для ненависти.

Иен и Джейми сжали мне руки и заговорили одновременно:

– Не бойся, – произнес Джейми.

– Джеб ясно дал понять… – сказал Иен.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Если Кайл не согласен с правилами Джеба, ему здесь не место.

– Но это же неправильно. Тут его дом.

– Раз он остался… – проворчал Иен, – пусть учится держать слово.

Мы молчали весь остаток пути. Я привычно ощутила свою вину, а вместе с ней – страх и разочарование. Зачем я здесь?

«Потому что здесь твой дом, как ни странно, – прошептала Мелани. Она ощущала тепло рук Иена и Джейми, крепко сплетенных с моими. – Где еще у тебя будет такое?»

«Нигде, – призналась я и окончательно раскисла. – Только это не значит, что здесь мой дом. Твой – да, но не мой».

«Мы с тобой в одной упряжке».

«Не напоминай».

Я слышала ее необычайно ясно. Последние два дня Мелани вела себя тихо, выжидая и тревожась, в надежде снова увидеть Джареда. Разумеется, я тревожилась не меньше.

«Может быть, он с Уолтером», – с надеждой подумала она.

«Мы не за этим туда идем».

«Естественно». – В ее тоне слышалось раскаяние, но я поняла, что Уолтер значит для нее куда меньше, чем для меня. Естественно, ей было грустно, что он умрет, только вот она с самого начала смирилась с подобным исходом. Я же никак не могла принять его смерть, даже сейчас. Уолтер был моим другом, не ее. Он защищал меня.

В больничном крыле нас встретил привычный тусклый свет лампы (теперь я знала, что они работают на солнечных батареях, которые днем подзаряжали на свету). Мы дружно зашагали быстрее, и одновременно, не сговариваясь, замедлили шаг.

Я ненавидела эту комнату. Голубоватый полумрак и странные тени от тусклой лампы делали ее зловещей. Здесь даже пахло иначе: удушливый запах долгой болезни, смешанный с жутким перегаром.

С края одной койки свисали ноги похрапывающего дока. Уолтер, высохший и страшно изнуренный, наблюдал за нашим приближением с другой койки.

– Принимаешь посетителей, Уолт? – прошептал Иен.

Взгляд Уолтера скользнул в его сторону.

– М-м, – простонал он. На безжизненном лице слабо зашевелились губы, кожа влажно поблескивала в свете ночника.

– Тебе что-нибудь нужно? – прошептала я и высвободила беспомощно повисшие руки.

Глаза под полуопущенными веками шарили в темноте. Я шагнула чуть ближе.

– Я могу хоть что-то для тебя сделать? Хоть что-нибудь?

Блуждающий взгляд Уолтера упал на мое лицо. Сквозь боль и пьяный угар в глазах блеснула надежда.

– Наконец-то, – прерывисто, хрипло выдохнул он. – Я верил, что ты придешь, я так ждал… О, Глэдис, мне столько всего нужно тебе рассказать.

Глава 31 Необходимость

Я недоуменно замерла, а затем быстро обернулась, проверяя, кто стоит сзади.

– Он жену зовет, – едва слышно прошептал Джейми. – Ее поймали.

– Глэдис, – обратился ко мне Уолтер, не замечая моей реакции. – Представляешь, меня угораздило где-то подхватить рак. Ну ты подумай, а! В жизни ни одного больничного не брал… – Голос его становился все тише и тише, пока не замолк совсем, хотя губы продолжали шевелиться. Он так ослабел, что не мог поднять руку, и его пальцы бессильно тянулись к краю койки, поближе ко мне.

Иен подтолкнул меня.

– Что мне делать? – выдохнула я. Выступивший на лбу пот не имел никакого отношения к влажной жаре.

– …Дед до ста одного годка дожил, – прохрипел умирающий. – Ни у кого в семье не было рака, даже у двоюродных братьев и сестер. Хотя, кажется, у твоей тети Реган был рак кожи?

Он доверчиво взглянул на меня в ожидании ответа. Иен ткнул меня в спину.

– Хм… – промычала я.

– Или это была тетя Билла…

Я в панике метнула взгляд на Иена, но тот лишь пожал плечами.

– Помоги, – одними губами прошептала я.

Он пододвинулся ко мне и перехватил ищущие пальцы Уолтера.

Под побледневшей, прозрачной кожей на тыльной стороне ладони Уолтера слабо пульсировали синие жилки. Осторожно, помня о том, что Джейми сказал про хрупкость крошащихся костей, я коснулась его руки: ладонь невесомая, словно кости внутри полые.

– Ах, Глэдис, как же я по тебе соскучился! Тут хорошо, тебе понравится, даже когда меня уже не будет. Столько людей, с которыми можно поговорить. Ведь ты у меня болтушка… – Голос постепенно стих, сошел на нет, как будто кто-то подкрутил ручку громкости до минимума. Только губы все шевелились, проговаривая слова, обращенные к жене. Рот Уолтера двигался даже после того, как глаза закрылись, а голова скатилась набок.

Иен нашел влажную тряпку и провел ею по блестящему от пота лицу.

– Я не сильна в… искусстве обмана, – прошептала я, не сводя глаз с лепечущих губ умирающего. – Не хочу его расстраивать.

– Тебе не нужно ничего говорить, – успокоил меня Иен. – Он в полубреду.

– Я на нее похожа?

– Ни капли, я видел фотографию. Она рыжая и маленького роста.

– Дай-ка сюда…

Иен передал мне тряпку, и я принялась промокать пот с шеи Уолтера. Заняв руки, я чуть успокоилась. Уолтер продолжал бубнить. Мне показалось, я слышу слова: «Спасибо, Глэдис, так хорошо». Храп дока как-то незаметно прекратился. Внезапно сзади зазвучал знакомый мягкий голос.

– Как он?

– Бредит, – прошептал Иен. – Может, из-за бренди, а может, из-за боли.

– Из-за боли, полагаю. Эх, правой руки не пожалел бы за несколько ампул морфина.

– Может быть, Джаред явит нам еще одно чудо, – прошептал Иен.

– Может быть, – вздохнул док.

Я рассеянно обтирала бледное лицо Уолтера, прислушиваясь изо всех сил, но больше они о Джареде не говорили.

«Здесь его нет», – прошептала Мелани.

«Ищет лекарство», – согласилась я.

«Один», – добавила она.

Я подумала о нашей последней встрече: поцелуй… и как он поверил…

«Наверное, ему нужно побыть одному».