Зимняя сказка

себя гнев соперницы. Но где же искать Титанию и Оберона?

Вдруг впереди вспыхнули огни факелов, ветер принес запах дыма и звон бубна, заливистые трели флейт. Веселье было в полном разгаре. Жюли посмотрела на небо. Туча почти скрыла луну, нужно торопиться. Скорее туда, к огням. Музыка становилась все громче, факелы ярче. Оставалось чуть-чуть, каких-нибудь сто шагов. Но Жюли внезапно налетела на невидимую преграду, словно кто-то заслонил, закрыл волшебное торжество от посторонних.

Феи и эльфы танцевали, веселились. То там, то здесь сновали коротышки-гномы, разнося на подносах огромные глиняные кружки с пивом, которое пенилось и шипело, вылезая за края незамысловатых посудин. А вон и Титания с Обероном сидят обнявшись. Но как же добраться до них, предотвратить беду.

— Эй, — позвала Жюли. — Пустите меня.

— Вам не проникнуть к ним через ограду. Есть тайный вход, могу вам показать. — Из темной чащи в свет огней вышел молодой фавн, забавный бородатый юноша с козлиными копытцами и очаровательными крохотными рожками на голове. — Но для начала расскажите мне, зачем на пиршество вы так стремитесь?

— В опасности король и королева, — подчиняясь заданному ритму, выговорила Жюли. — Их отравить хотят.

— Но кто же?

— Розалинда. Ей месть затмила разум. Помогите.

— Идемте же скорее. К ним. За мной.

Жюли узнала в фавне Луи. Козлиная бородка и копытца определенно шли ему больше, чем деловой костюм с галстуком. Продираясь среди ветвей, он ловко перепрыгивал с одного поваленного дерева на другое, с кочки на кочку. И угнаться за ним было невозможно. А туча уже заслонила луну. Хорошо хоть праздничные факелы горели ярко, освещая все вокруг.

Внезапно Жюли увидела стройную молодую фею с букетом роз. Вне сомнений, это и была та самая Розалинда. Она старалась казаться веселой, но ее выдавали глаза, которые горели какой-то неистовой зловещей решимостью. Все ближе и ближе подходила фея к тронам, на которых восседала королевская чета.

— Беги быстрее! — крикнула Жюли фавну. — Отними у нее букет. Не жди меня. Беги.

Поклонившись Титании и Оберону, Розалинда стала поздравлять их:

— Не омрачатся дни веселия и счастья.
Из вас ведь каждый любит и любим.
Живите долго, правьте справедливо…

Титания поднялась с трона и учтиво поклонилась.

— Благодарим тебя, о, Розалинда.

То же сделал и Оберон.

— Благодарим тебя, о, дочь ветров.

Розалинда продолжала:

— Примите ж в дар цветы: своей рукою
Я их взрастила в радужных садах.
Их аромат — прекраснейший на свете.
Вдохните же его, о королева,
Примите дар покорной Розалинды.

Титания бережно приняла букет алых роз, словно грудного ребенка, и… Фавн не успел. Он уже продирался сквозь толпу танцующих, он уже кричал, но музыка заглушала его слова. Жюли прочла их по губам:

— Остановитесь, королева, стойте!
Цветы отравлены предательской рукой!
Не троньте алых роз!
Откиньте прочь Ревнивой мести жалкую уловку!

Но было поздно. Титания грациозно поднесла цветы к самым губам и… Желтые былинки яда взметнулись с лепестков вместе с пыльцой, проникая в грудь королевы. Та закрыла глаза, словно наслаждаясь, и, облокотившись о спинку трона, осталась неподвижна. Розалинда скрылась в толпе танцующих. Фавн опоздал. Когда он подбежал к молодым, королева уже не шевелилась.

— О госпожа! О горе! Горе всем!

Этот крик огласил Булонский лес подобно охотничьему рогу. Музыка смолкла. Все столпились у трона. Бледный, перепуганный король, подхватив жену на руки, опустил ее на мягкую траву.

— Скорей воды! Не стойте же! Скорее!

Но Титания не пришла в себя. Оберон сидел рядом с нею на коленях, не в силах смириться со страшной реальностью. Его юношеское, почти детское лицо было исполнено безнадежного отчаяния.

— Мертва… Титания мертва…