ни о Джастине. В каком-то смысле они похожи: оба скрытные, не допускающие никого в свою личную жизнь. Конечно, до смерти Ричарда она не представляла, насколько тот был закрыт для нее.
Бессмысленно снова пытаться давить на Джастина, он не собирается ничего ей рассказывать, тут уж ничего не поделаешь.
Рейчел посмотрела на свои чемоданы. Лилиан поймет, когда узнает, что она решила уехать, даже не попрощавшись. Впрочем, она может позвонить ей. Но только не сейчас. Сейчас она боялась, что не выдержит и расплачется.
А вот Майку Линнету нужно позвонить немедленно. Пока она не растеряла всю свою решимость и гордость. Рейчел взяла с тумбочки свой сотовый.
Три минуты спустя разговор был окончен. Рейчел договорилась с Майком, что он заберет ее часа через два, и заказала билет от Форт-Моргана до Миннеаполиса.
Одевшись в дорогу — в серые брюки и жемчужного цвета блузку, — она привела себя в порядок, вынесла чемоданы в холл и прошла на кухню, чтобы выпить чашку кофе. Войдя, Рейчел остановилась как вкопанная.
За столом сидел Джастин с кружкой в руке. Он был свежевыбрит и одет в джинсы и темно-синюю рубашку. Рейчел смотрела на него, не в силах оторвать глаз. Он, казалось, тоже не мог отвести взгляд.
— Я… я думала, ты уехал по делам ранчо, — пробормотала она, ненавидя себя за дрожь в голосе.
Он прочистил горло.
— Я уже кое-что сделал, теперь вот пришел перекусить.
На нетвердых ногах Рейчел прошла к стойке и налила себе кофе.
— Уезжаешь?
— Да.
— Хочешь, я отвезу тебя в Форт-Морган?
— Нет, спасибо. Я уже договорилась с Майком Линнетом, пилотом.
— А, понятно.
Им не о чем было говорить. До этого они почти не разговаривали друг с другом спокойно, и сейчас светский разговор не клеился. Но это не могло нарушить эмоциональной связи между ними, из-за которой трудно было дышать.
Допив кофе, Рейчел сполоснула чашку в мойке и направилась к двери. Господи, почему же ее ноги вдруг сделались ватными?
— Рейчел… — раздалось у нее за спиной.
— Да? — Она обернулась, и у нее перехватило дыхание: облако боли заволокло его глаза.
— Не смотри на меня так, — прошептала она.
— Как?
— Будто… — Она осеклась и отвернулась.
Почувствовав его пальцы на своей руке, она поморщилась — такую муку испытала от его прикосновения.
Джастин смотрел на нее во все глаза, желая запечатлеть в памяти каждую черточку ее прекрасного лица. Она уезжает. Но ведь он хотел этого с самого начала и должен теперь испытывать облегчение. Но ее тепло, которое он ощущал под шелком легкой блузки, ее волшебный запах, дрожь тела, которую вызвало его прикосновение, — все это пьянило…
Она закрыла глаза и повернулась к нему, почувствовав, как теплая волна прошла по спине от прикосновения его руки.
— Зачем ты это делаешь? Ты ведь рад, что я уезжаю.
— Может, не так уж и рад.
Ее глаза широко раскрылись, и, когда она заговорила, в ее голосе прозвучало страдание:
— Джастин…
— Это не твоя вина. Я тебя ни в чем не виню. Ты мне веришь? — сдавленно произнес он.
— Просишь прощения?
Они неотрывно смотрели друг на друга, и во взгляде каждого отражались обуревавшие их чувства.
— Ты этого хочешь? Извинения? Хорошо. Мне очень жаль, что все так вышло, Рейчел. И я никогда тебя не забуду. — Его ладонь гладила волосы у нее на затылке. — Никогда, даже если доживу до ста лет.
Выражение ее лица смягчилось. Она хотела быть такой же твердой, как он, но не могла.
— И я тоже не забуду. — Она протянула руку и нежно погладила его щеку. — Но я не понимаю тебя, — с грустью призналась она.
— Знаю. Так надо. — Несколько мгновений он вглядывался в ее лицо, потом медленно притянул ее голову к себе. — Позволь поцеловать тебя на прощание, — прошептал он.
Потрясенная Рейчел попыталась вырваться.
— Нет!
Он обнял ее.
— Пожалуйста, — тихо пробормотал он. — Обними меня.
Ее глаза наполнились слезами.
— Джас, не делай этого. Не мучь меня!
— Любимая моя, если бы ты только знала… — Он жадно припал к ее губам. Это не был прощальный поцелуй, в нем были желание, томление, страсть.
Рейчел обняла его за шею, ее мягкая грудь прижалась к его крепкой груди, и она почувствовала его мгновенное возбуждение. Казалось, его жар прожигает ее даже сквозь одежду.
Они не прощались, они говорили друг другу «Я хочу тебя» самым понятным, древним как мир способом.
Ты мой, говорили жаркие поцелуи Рейчел.
Ты моя, вторили им горячие руки Джастина, сжимавшие ее бедра.
Рейчел чувствовала отчаяние и удивление одновременно. Она опять теряла контроль над собой. Как она может так сильно желать мужчину, если не любит его? Или… неужели она полюбила Джастина Холдейна?
Стон застрял у нее в горле, но она не могла оторваться от его губ. Эти влажные и требовательные поцелуи будили в ней страсть. Она прижалась к его волнующему телу, обещая ему все, о чем он просил, и даже больше.
Задыхаясь, они пристально смотрели друг другу в глаза. В его взгляде горело желание, и было ясно, что он хочет гораздо большего, чем поцелуй.
Но и она желала того же. Разве имело значение, что она была одета и готова к полету? Разве имело значение, что от ее макияжа уже ничего не осталось, а прическа безнадежно испорчена? Когда он подхватил ее на руки словно пушинку и торопливо, большими шагами направился к своей спальне, уже ничто не имело значения.
Оба они как в лихорадке срывали с себя одежду, путаясь в пуговицах. Джастин разделся первым. Он был так великолепен, что руки ее замерли.
— Позволь мне, — сказал он и спустил ее атласные кремовые трусики.
Едва они оказались в постели, его губы стали блуждать по ее телу. Она закрыла глаза и поплыла на волнах наслаждения, а когда он развел ее колени в стороны и нежно поцеловал, она чуть не потеряла сознание от мучительного восторга. Он был ласков, но требователен. Он вел ее, направлял, и она с готовностью подчинялась.
Он был очень мужественным, и вся ее женская сущность откликалась на его зов. Его руки были руками искусного музыканта, извлекающими мелодию страсти из ее податливого тела. Его рот был изощренным просителем, искушающим завоевателем и вбирал раскаленную лаву ее взорвавшихся недр…
В тишине дома раздался ее крик, ноги сомкнулись вокруг него, а руки погрузились в волосы. Пульсирующие волны наслаждения, сотрясавшие ее, были настолько мощными, что, казалось, уносили ее в
