Харлан только сдержанно улыбнулся, не став объяснять Стиву, что еще ни с одной женщиной он не провел полностью ни одной ночи. Впрочем, женщин у него было не так уж много. И ни одной из них он ни разу не предложил остаться с ним до утра. Спать с женщиной под одним одеялом и наутро просыпаться вместе он считал значительно более интимным действием, чем занятия сексом.
— Полагаю, Стив, ты позвонил не только для того, чтобы узнать, храплю ли я во сне? Что-нибудь стряслось?
Игривость моментально исчезла из голоса его собеседника. Он стал серьезным и озабоченным.
— Пока не знаю, но я беспокоюсь о своей маленькой девочке, Харлан. Происходит что-то непонятное, и мне это не нравится. Начать с того, что, когда три недели назад Джессика приезжала ко мне на день рождения, мне она показалась какой-то... ну, напряженной, что ли. Нет, она старалась быть веселой и оживленной, участвовала во всех шутках и розыгрышах, но отцовское сердце не обманешь. Ее что-то явно беспокоило.
Я пытался выяснить в чем дело, но она сделала вид, будто не понимает, о чем я, заверила, что у нее все прекрасно, но я-то видел, что она говорит это только для того, чтобы меня успокоить.
Когда я звоню ей, она все время ссылается на то, что у нее много работы и ей некогда долго разговаривать. И в голосе чувствуется какая-то подавленность. А сегодня утром я вообще не смог ее найти. Дома нарвался на автоответчик. Ее мобильник временно недоступен. В агентстве, где она работает, сказали, что она взяла несколько дней за свой счет, якобы куда-то собралась съездить.
Харлан, мне кажется, моя девочка попала в какую-то неприятную историю, но мне не признается, потому что не желает меня волновать. Я хочу знать, что происходит, где она сейчас.
Харлана охватило чувство вины и одновременно досады на себя и на Стива. Ну что ему стоило позвонить на пару часов раньше? Если бы этот разговор состоялся до его беседы с Джессикой, то он, возможно, серьезнее отнесся бы к ее проблемам.
— Все в порядке, Стив. Тебе не о чем беспокоиться. Джессика сейчас здесь, в Питтсбурге. Она была у меня пару часов назад.
Последовала короткая пауза, словно Стив переваривал услышанное, после чего спросил, как чувствует себя его дочь.
— С ней все в порядке, она вполне здорова, насколько я могу судить. Но у нее действительно возникли кое-какие сложности. Короче, она приехала, чтобы попросить меня помочь. Дело в том, что...
Стив не дал ему договорить.
— Не вижу необходимости вдаваться в детали по телефону. Раз она с тобой, значит, причин для беспокойства у меня нет. Я могу быть совершенно спокоен, потому что уверен: ты как следует позаботишься о моей девочке, что бы там ни стряслось, — уверенно сказал он.
Харлан мысленно застонал.
— Стив...
— Слава богу, мне больше не о чем волноваться. Моя малышка в надежных руках. Искренне благодарен тебе, Харлан. Ты снял камень с моей души. Уверен, что ты никому не позволишь ее обидеть.
Знал бы Стив, что Харлан отказался помочь его дочери и практически выставил ее из кабинета, он говорил бы по-другому.
Чтобы сменить тему, он поинтересовался у Стива, как продвигаются дела с подготовкой выставки его картин. Стив Паркер решился на то, о чем давно мечтал, но отважился только на старости лет: сменил золотые запонки и строгий костюм бизнесмена на свободный балахон художника и посвятил себя рисованию морских пейзажей. Он переехал в Европу, где некоторое время жил в Шотландии, рисуя старинные замки и крепости на фоне океана, а полгода назад по настоянию врачей, рекомендовавших сменить климат на более теплый, перебрался во Францию, в Ниццу. Там на него посыпались заказы от толстосумов, желающих увековечить свои прекрасные виллы на холсте. Помимо удовольствия от занятия любимым делом Стив к тому же получал немалые гонорары от заказчиков. Его картины пользовались огромным спросом.
Стив Паркер вполне обоснованно мог считать себя счастливым человеком. Он ни разу не пожалел о том, что оставил компанию и передал ее управление в руки Синклера. Правда, он все еще тосковал по своей жене Кларе, которая умерла четыре года назад. Они прожили вместе сорок лет и через всю жизнь пронесли любовь друг к другу. Когда Клара еще была жива, Харлан видел, с какой теплотой она смотрит на своего мужа и какая нежность светилась в глазах Стива, когда он останавливал взгляд на Кларе. Харлан немного завидовал им, но не был уверен, что сам способен на такое безграничное чувство.
Несколько лет, после того как они поженились, Клара не могла забеременеть, и доктора вынесли окончательный вердикт: у нее не может быть детей. Тогда Паркеры решили усыновить ребенка. Им предложили двух трехлетних мальчиков-близнецов, и они с радостью согласились и усыновили их. Сейчас это тридцатитрехлетние красавцы-спортсмены: Ник — известный автогонщик, а Дерек — хоккеист. Оба недавно женились.
Через пять лет после того, как чета Паркеров усыновила мальчиков, Клара вдруг, к своему изумлению, обнаружила, что беременна. Беременность и роды, правда, проходили сложно, но все закончилось благополучно: родилась девочка, которую назвали Джессика в честь бабушки, матери Стива.
И родители, и братья души не чаяли в малышке, которая росла прелестным ребенком и превратилась в не менее прелестную молодую женщину.
— Дело движется, у меня весьма деловой и проворный агент. Обещает, что устроит выставку моих картин не где-нибудь, а в самом Париже, представляешь?
— Что ж, я рад за тебя, Стив.
— В любом случае, где бы выставка ни проходила, я заранее приглашаю тебя. Надеюсь, ты не откажешься приехать?
— Не знаю, Стив, не могу пока ничего обещать.
— Ну да ладно, там видно будет, а пока как следует позаботься о моей девочке, хорошо?
— Да, конечно, — пробормотал Харлан, — сделаю все, что в моих силах.
— Ну вот и отлично. Не буду больше отвлекать тебя от работы. Созвонимся. Пока.
— Всего хорошего, Стив.
Линия отключилась. Харлан еще некоторое время держал трубку в руке, затем медленно опустил ее на рычаг. Ну он и влип! Теперь ему уже не отвертеться. Хочешь не хочешь, а придется помогать Джессике, какое-то время находиться с ней рядом и делать вид, что он спокоен, хладнокровен и невозмутим, хотя при одном лишь взгляде на нее он чувствовал, как кровь вскипает в нем, превращаясь в раскаленную лаву, готовую снести все на своем пути.
Но ничего не поделаешь. Он обещал Стиву, что позаботится о его дочери, и постарается выполнить свое обещание, чего бы это ему ни стоило.
Итак, надо действовать. Харлан быстро встал и решительно направился к двери. Проходя мимо дивана, он задел что-то ногой. Наклонившись, он поднял тяжелый металлический ключ от номера. Настоящие дверные ключи выдавались только постояльцам отеля «Старый город» в Питтсбурге, принадлежащего компании «Паркер энтерпрайсиз». Во всех остальных гостиницах города уже давно перешли на пластиковые карты, и только в величественном консервативном «Старом городе» пользовались металлическими ключами с бирками, на которых золотыми буквами было выбито название отеля и номер комнаты.
Должно быть, ключ выпал из сумочки Джессика, когда она ее уронила. Она всегда останавливалась в этом отеле, когда приезжала в город. Харлан сунул ключ в карман и вернулся к столу.
Дежурный администратор в «Старом городе» сразу ответил на звонок. Харлан попросил соединить его с номером мисс Паркер. Через несколько минут клерк извинился и сообщил, что номер мисс Паркер не отвечает.
Тогда Харлан позвонил в приемную своего друга, психолога Тимоти Клейтона. Секретарша доктора ответила, что мисс Паркер на прием не записывалась.
Харлан пожалел, что не догадался спросить у Стива номер сотового Джессики. Правда, Стив сказал, что сегодня утром не смог дозвониться, но, возможно, ему и удалось бы. Ладно, что дальше? Харлан задумчиво уставился в пространство. Джессика не записывалась на прием. Ее нет в гостинице. То, что она не пошла к доктору, его не удивило. Независимая и самостоятельная, Джессика не позволяет навязывать
