себе решения, которые не считает правильными.
Может, она решила сразу же вернуться в Нью-Йорк? Но такое мало вероятно. Куда же она могла отправиться в Питтсбурге? Номер в отеле не сдан, значит, Джессика находится в городе. Но где? Если в ближайшие часы она не сдаст номер, то, скорее всего, уже никуда сегодня не уедет, и это разумно. Если учесть, что она вела машину без остановки, к тому же ночью, следовательно, она очень устала. Правда, ей удалось поспать немного в его кабинете, но этого явно недостаточно. Логично предположить, что она собирается покинуть город не раньше завтрашнего утра.
Харлан решил поехать в отель и разузнать все на месте. Он вышел в приемную и остановился возле стола секретаря. Салли подняла глаза от экрана компьютера и посмотрела на него, молча ожидая указаний. Одним из качеств, которые Харлан высоко ценил в своей секретарше, было умение удерживаться от вопросов. Не многие женщины на это способны.
— Салли, — обратился он к ней, — мисс Паркер не звонила? Не справлялась насчет ключа от номера, который забыла в моем кабинете?
— Нет, мистер Синклер, — отозвалась секретарша профессиональным тоном. — Желаете, чтобы я связалась с отелем?
— Нет-нет, я уже звонил. Ее там нет. Я сам разыщу ее. Мне придется ненадолго отлучиться. Если будет что-нибудь срочное, свяжитесь со мной по мобильному.
— Хорошо, мистер Синклер. — Салли снова вернулась к своей работе — сама деловитость.
Харлан вышел из здания «Паркер энтерпрайсиз». Небо прояснилось, дождь прекратился. Над городом вовсю светило солнце. Может, это добрый знак?
Харлан задумался было, что он будет делать, если не найдет Джессику в отеле, но потом решил не тревожиться раньше срока. Сориентируется по ситуации, ему не привыкать.
Ну и работенку взвалил на него старина Стив, поручив позаботиться о Джессике. Если бы он знал, что Харлан испытывает к его дочери, какие чувства обуревают его в ее присутствии, он бы и на пушечный выстрел не подпустил его к ней.
Харлан мог бы назвать множество причин, по которым он отказал Джессике в помощи, отмахнулся от ее проблем, и одной из этих причин было стремление отгородиться от ее вторжения в свою жизнь и защитить ее от себя, от своей одержимости. Но он понимал, что все это не оправдывает его. Теперь его переполняло чувство вины. По мере приближения к отелю оно усиливалось. Он честил себя на все корки. Как он мог так обидеть Джессику своим неверием, своим пренебрежением к ее проблемам?! Как мог отказать в помощи дочери своего друга, женщине, которая пробуждает в нем такую бурю эмоций?!
Он, болван этакий, даже не выслушал ее как следует, заранее для себя решив, что ее проблемы выеденного яйца не стоят, что все эти глупости — результат ее рассеянности, вызванной переутомлением, или невинные шалости кого-нибудь из ее друзей... А если нет? Если Джессике что-то угрожает?
Он повел себя не как зрелый мужчина и профессионал, а как глупый индюк, раздувающийся от сознания собственной значимости.
Слава всевышнему, Стив позвонил вовремя и этот звонок вправил ему мозги! Еще не поздно все исправить. По крайней мере Харлан надеялся, что не опоздал и Джессика еще в городе.
Его размышления были прерваны воем пожарной сирены. Движение на главной улице было приостановлено. Автомобильный поток двигался с черепашьей скоростью. Харлан выругался себе под нос. Уже второй раз за сегодняшний день он попадает в пробку на дороге и как раз тогда, когда должен спешить.
Мимо промчалась вторая пожарная машина с оглушительным ревом. Пронзительный вой сирены, казалось, ввинчивался в уши, предупреждая водителей и пешеходов, чтобы были осторожны и держались в стороне.
Наконец машина Харлана доползла до поворота к отелю «Старый город». Площадь перед входом была запружена пожарными расчетами, полицейскими патрульными машинами и каретами «скорой помощи». Длинная пожарная лестница упиралась в окно на четвертом этаже. Стекла были выдавлены, из оконного проема клубами валил дым.
Харлан выхватил из кармана ключ от номера и почувствовал, как по спине пробежал холодок. Вне сомнения, номер Джессики находился на четвертом этаже.
Бросив машину прямо на дороге, Харлан выскочил и помчался мимо кареты «скорой», двух пожарных и полицейского автомобиля, пытаясь прорваться к главному входу. В данный момент ему было наплевать, что он, презрев все правила, оставил машину посреди улицы.
— Туда нельзя, мистер, — преградил ему дорогу здоровенный детина полицейский.
Харлан уже собирался бежать к боковому входу, когда в дверях показались санитары с носилками. По мере их приближения Харлан различил вначале каштановые волосы, обрамляющие бледное лицо, затем щеки, выпачканные сажей, кислородную маску, закрывающую рот и нос, белую простыню, из-под края которой выглядывали носки бирюзовых туфель.
Харлан прирос к месту.
Джессика!
Глаза ее были закрыты, тело неподвижно. О господи!
Он почувствовал, как боль тисками сдавила грудь. Что с ней? Ранена? Без сознания? Или сильно обгорела? О самом худшем он старался не думать. Она не могла умереть, не имела права! Такого просто не может быть, не должно!
Он нырнул под руку полицейского и помчался навстречу санитарам. Поравнявшись с носилками, он заметил, что Джессика ужасно бледна, даже бледнее, чем ему сразу показалось.
— Я близкий друг семьи, — быстро сказал он, увидев, что один из санитаров открыл рот, чтобы спросить, кто он такой. — Что с ней? Она жива? Что произошло?
— Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо, — ответил более пожилой мужчина. — Она просто наглоталась дыма. Ожогов нет. Мы доставим ее в больницу, чтобы провентилировать легкие и убедиться, что все в порядке. Думаю, скоро ее можно будет забрать.
Харлан пошел рядом с носилками. Тиски, сжимавшие грудь, немного отпустили, паника схлынула, но боль не прошла. Это он во всем виноват. Если бы он прислушался к ней, поверил, не отпустил, удержал возле себя, ничего этого не случилось бы. При мысли, что он мог потерять ее, его прошиб холодный пот.
Джессика дышала медленно и глубоко. Он взял ее за руку. Рука была теплой, но безвольной.
— Джессика, дорогая, ты меня слышишь? — позвал он. — Это я, Харлан. Харлан Синклер. Пожалуйста, открой глаза.
Вероятно, она услышала, потому что открыла глаза. Вначале взгляд ее был отсутствующим, словно она не понимала, где она и что с ней. Потом в нем промелькнул испуг, как будто она вспомнила что-то ужасное, но, когда ее взгляд сфокусировался на Харлане, в ее глазах он прочел облегчение и радость.
У него отлегло от сердца. Она настоящий ангел, если не злится на него за то, как он с ней поступил. А он свинья.
Харлан почувствовал легкое пожатие ее слабых, безвольных пальчиков и успокаивающе сжал ее ладонь.
— Все будет хорошо, Джесс. Я позабочусь о тебе. Все будет хорошо.
Они подошли к машине «скорой». Веки девушки снова опустились. Когда носилки стали задвигать в салон, Харлану пришлось отпустить ее руку.
Узнав у санитаров, в какую больницу они повезут ее, Харлан отошел. Дверца захлопнулась, и «скорая», мягко тронувшись с места, покатила вперед, лавируя между автомобилями и любопытными зеваками, без которых не обходится ни одно происшествие.
Проводив взглядом удаляющуюся карету «скорой помощи», увозящую Джессику, Харлан повернулся и направился в отель. Он должен выяснить, что же произошло в номере Джессики.
Через два часа Харлан вошел в одноместную палату больницы скорой помощи. Джессика сидела на кушетке и застегивала пуговицы своей когда-то белой безрукавной блузки, теперь испачканной сажей. В палате стоял запах дыма. Рядом с Джессикой на кушетке лежала больничная сорочка.
Джессика подняла голову и посмотрела на него. Харлан с сожалением отметил, что на этот раз в ее
