Странной некоторым современникам и потомкам казалась и смерть вдовствующей императрицы Елизаветы Федоровны. Она не поехала за гробом мужа в столицу, а осталась в Таганроге, вероятно, по настоянию врачей. Елизавета отказалась от любых претензий на власть и высказала желание провести последние дни своей жизни в покое и уединении. Прожив зиму на море, весной она все же решила посетить Петербург, но занемогла дорогой и скончалась в Белеве 4 мая 1826 г., пережив мужа всего на несколько месяцев.
События, связанные с восшествием на престол Николая I и сопровождавшим его восстанием декабристов, на время оттеснили на второй план слухи об Александре I. Однако в 30-40-е гг. XIX в. разговоры о его судьбе вновь оживились. Это было связано с приходившими из далекой Сибири известиями о некоем старце Федоре Кузьмиче.
Согласно устному преданию, в 1836 г., через 10 лет после смерти императора Александра I, к дому купца, проживавшего в небольшой деревне Пермской губернии, подъехал таинственный всадник на белом коне. Несмотря на скромную одежду, бороду и седину в волосах, он был очень похож на бывшего императора, внешность которого купец хорошо знал по портретам, которые висели в присутственных местах во всех уездных и губернских городах: высокого роста, с благородной осанкой, с правильными чертами лица и нежной, белой кожей, с голубыми глазами. Всадник назвался Федором Кузьмичом.
Вскоре этого неизвестного задержали как бродягу. В 1867 г. вместе с партией других ссыльнопоселенцев его доставили в Томскую губернию и определили на жительство недалеко от города Ачинска. Федор Кузьмич представлялся человеком простого происхождения, однако владел несколькими иностранными языками, разбирался в политике, был осведомлен в светской жизни Петербурга и отличался изысканными манерами. Находились люди, которые с готовностью признавали в нем бывшего государя. Рассказывали, что однажды к нему пришел старый солдат и, увидев его вблизи, закричал: «Царь! Это наш батюшка Александр! Так он не умер?» Федор Кузьмич славился мудростью и праведной жизнью. К нему за советом обращались не только местные крестьяне и мещане, но и богатые предприниматели, губернские и уездные начальники.
Известно, что некоторые чиновники предпринимали попытки поставить в известность о нем царскую семью. Но то, как реагировали на эти сведения в императорских дворцах, остается тайной.
Федор Кузьмич тщательно хранил секрет своего прошлого. Будучи глубоко верующим человеком, он никогда не исповедовался. Перед смертью его посетил томский архиерей и пытался убедить исполнить христианский долг, на что Федор Кузьмич ответил: «Если бы я на исповеди не сказал про себя правды, небо удивилось бы; если бы я сказал, кто я, удивилась бы земля». Говорили, что в последние дни жизни он уничтожил все имеющиеся при нем бумаги. Остался только один лист с какими-то шифрами и двумя большими буквами «А» и «П». Возможно, таинственный старец оставил его, чтобы еще больше запутать и без того темную историю собственного происхождения.
Федор Кузьмич умер 20 января 1864 г. в возрасте около 87 лет и был похоронен на кладбище томского Богородице-Алексеевского мужского монастыря. На его могиле установили крест с надписью «Здесь покоится прах великого и благословенного старца Федора Кузьмича».
Но даже со смертью старца эта история не закончилась. Его тень и связь его личности с личностью императора Александра продолжала тревожить общество и царскую династию. Могила Федора Кузьмича стала местом паломничества: сюда приезжали представители царской семьи; будучи наследником престола, здесь побывал и последний русский император Николай II. А его отец Александр III, внучатый племянник Александра I, зачем-то хранил в своем кабинете портрет старца Федора.
В последнее царствование, когда под влиянием напряженной внутриполитической обстановки в обществе вновь стали циркулировать самые разные скандальные слухи, связанные с династией Романовых, легенды о смерти и воскрешении царя Александра I попытался опровергнуть известный историк и знаток его биографии великий князь Николай Михайлович Романов. В 1907 г. в «Историческом вестнике» он напечатал свою статью «Легенда о кончине императора Александра I в Сибири в образе старца Федора Кузьмича». В этой статье автор всячески стремился доказать, что жизнь Александра I завершилась так, как об этом сообщали официальные источники. В отстаивании такой версии была заинтересована вся императорская династия, так как история, похоже, могла повториться: Николай II, как и его предок, испытывал сильные колебания между долгом, повелевавшим хранить традиционную самодержавную власть в своих руках, и внутренней жаждой частной жизни преданного супруга и отца семейства.
«Легенда о Федоре Кузьмиче» не единственное предание, связанное с уходом императора Александра I то ли из жизни, то ли из власти. Так, около 1900 г. на краю света, в Сингапуре, вдруг объявился старый человек, который утверждал, что он незаконнорожденный сын Александра Павловича. Если император не умер, а действительно «уплыл в море на шлюпке», такое вполне было возможно. Впрочем, ни для кого не является секретом, что всегда готовы найтись авантюристы, желающие объявить себя тайными детьми коронованных особ и просто известных персон. Никаких документов, подтверждающих царское происхождение, «сингапурский Романов» предъявить не смог. Его заявление так и осталось досадным курьезом в жизни императорской семьи.
Конечно, слухи, возникшие в связи со смертью императора Александра I, были крайне неприятны его наследнику Николаю Павловичу, но и они стали сущим пустяком по сравнению с тем, что случилось в течение первого месяца после кончины старшего брата.
Во-первых, Александр почему-то скрыл от своей матери и братьев, что в стране зреет заговор против императорской власти, и не сообщил им никаких сведений о тайных обществах и их участниках, которые уже ему были известны. При восшествии на престол его преемник должен был неминуемо столкнуться с этой неожиданностью, и результат столкновения мог оказаться драматическим для правящей династии. Только перед самой кончиной Александр I отдал тайное распоряжение об аресте руководителей заговора.
Во-вторых, даже после причастия и соборования перед смертью император не дал никаких указаний по поводу престолонаследия. Примечательно, что о своей тяжелой болезни Александр писал не Николаю в Петербург, а Константину в Варшаву и именно его просил поставить об этом в известность мать.
После смерти Александра I находившиеся при нем свитские генералы Дибич, Волконский и Чернышев нашли соломоново решение. Известие о его кончине и готовящемся заговоре они отправили обоим претендентам на трон: Константину в Варшаву и Николаю в Петербург.
Николай получил секретный пакет первым. Он ничего достоверно не знал об отречении Константина и завещании Александра, хранящемся в Успенском соборе Кремля, и двух его копиях в Петербурге. Он отдал приказ военному губернатору столицы генералу графу М. А. Милорадовичу принять меры по предотвращению возможных беспорядков. Управление страной фактически оказалось в руках Николая, но принять на себя всю полноту власти он не решался.
Между тем гвардия и государственные чины начали присягать императору Константину. В это же время, согласно воле умершего государя, вскрыли пакет с документами, хранившийся в Государственном совете. В нем обнаружили письмо цесаревича Константина от 14 января 1822 г., содержащее добровольное отречение от права наследования престола; ответ на него с согласием Александра I и царицы-матери Марии Федоровны; Манифест от 13 августа 1823 г., подтверждающий право на престол великого князя Николая Павловича в связи с отречением его старшего брата. Оглашение этих документов поставило в трудное положение высших сановников России, так как многие уже считали императором Константина и ждали его приезда из Варшавы.
Николай, получив подтверждение, что является законным наследником престола, предъявил свои права на трон. Но этому воспротивились генерал-губернатор Милорадович и группа высших чинов гвардии, уже присягнувшие Константину. Милорадович прямо заявил, что «законы империи не дозволяют располагать престолом по завещанию», и пояснил, что если бы Александр действительно хотел назначить наследником Николая Павловича, то обнародовал бы свой манифест и отречение Константина еще при жизни. Милорадович был настойчив, за его спиной стояла гвардия и та часть дворянства, которая рассчитывала, что Константин наконец дарует стране конституцию и установит более либеральный режим правления по образцу европейских монархий. Мнение многих молодых дворян и офицеров на этот счет в одном из своих писем выразил А. С. Пушкин: «...как поэт радуюсь восшествию на престол Константина I. В нем очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем напоминает Генриха V. К тому же он умен, а с умными людьми все как-то лучше; словом я надеюсь от него много хорошего».
В этой атмосфере неопределенности и колебаний к трону попыталась прорваться еще одна группа людей – представители нового слоя финансистов и дельцов, возглавляемые крупными министерскими
