Буржуа

делового интереса. Ибо такой нравственный образ жизни поднимает кредит.

У Альберти обозначение такого рода добродетельности, следовательно, того, что мы называем «мещанской благопристойностью», — onesta⁵⁹. И эта onesta является в его моральном кодексе центральной добродетелью, от которой все остальные заимствуют свой смысл и свой свет; она должна нас постоянно сопровождать, как публичный, справедливый, практичный и очень умный маклер, который каждый наш поступок, мысль и желание измеряет, взвешивает и оценивает. Мещанская благопристойность придает всем нашим предприятиям последнюю отделку. Она искони была лучшей учительницей добродетелей, верной спутницей добрых нравов, достойной почитания матерью спокойной и счастливой жизни. И — самое главное — она нам чрезвычайно полезна. Поэтому — если мы постоянно будем стараться соблюдать благопристойность — мы будем богаты, восхваляемы, любимы и почитаемы… (172).

Почти в тех же словах это опять-таки звучит через все столетия: итальянская onesta становится французской honnetete, английской honesti — все понятия, которые показательным образом обнимают в одинаковой мере благоприличие и деловую солидность. Им всегда также присуще немного лицемерия, так как ведь — в деловых интересах — достаточно, если считаешься благопристойным. Быть им, во всяком случае, недостаточно, нужно также считаться им. Вследствие того Бенджамин Франклин и пришел к этому решению: «Чтобы усилить мой кредит и мое положение как делового человека, я заботился о том, чтобы не только быть в действительности трудолюбивым и трезвым, но избегать также всякой видимости противного. Я одевался поэтому просто; я не показывался никогда в таких местах, где устраивались пустые развлечения; я не ходил никогда ловить рыбу, охотиться (173) и т. д.».

Глава девятая Отчетность

Так как крупную часть капиталистического хозяйства составляет заключение договоров о расцениваемых на деньги действиях и вознаграждении (покупка средств производства, продажа готовых продуктов, покупка рабочей силы и т. д.) и так как начало всякого капиталистического хозяйственного акта, так же как и окончание его, есть денежная сумма, то важную составную часть капиталистического духа образует, как это очень хорошо понимали еще в начальной стадии капиталистического хозяйства, то, что я уже раньше назвал отчетностью. Под последней надлежит разуметь склонность, обыкновение, но также и способность разлагать мир на числа и составлять эти числа в искусную систему прихода и расхода. Числа, само собой разумеется, суть всегда выражение величины ценности, и система этих величин ценности должна служить для того, чтобы привести, отрицательные и положительные ценности в такое соотношение друг к другу, чтобы можно было заключить из него, принесло ли предприятие прибыль или убыток. Обе стороны «отчетности» проявляются следовательно, в том, что ныне составляет две дисциплины учения о частном хозяйстве: в «коммерческой арифметике», с одной стороны, в «бухгалтерии» — с другой.

Три пути открыты перед нами, чтобы проследить возникновение и дальнейшее развитие отчетности:

1) мы можем по состоянию технического аппарата симптоматически установить состояние отчетности;

2) мы можем по сохранившимся счетам и ведению книг непосредственно усмотреть, как считали в ту или иную эпоху;

3) мы можем использовать случайные отзывы современников в качестве свидетельств о состоянии отчетности в определенную эпоху или в определенной стране.

Еще в моем «Современном капитализме» я набросал ход развития отчетности со средних веков и ограничиваюсь поэтому некоторыми немногочисленными указаниями, которые ради связности изложения должны найти здесь место. Некоторые новые примеры дополнят то, что я излагал прежде (175).

Колыбелью коммерческой арифметики также является Италия, говоря точнее, Флоренция: сочинением «Liber Abbaci» Леонардо Лизано, вышедшим в 1202 г., закладываются основы правильной калькуляции. Но все же еще только основы. Точному счету пришлось еще только медленно обучаться. В XIII столетия только получают права гражданства в Италии арабские цифры со значением по месту, без которых мы с трудом можем представить себе быстрое и точное вычисление. Но еще в 1299 г. их употребление запрещается членам цеха Calimala! Как медленно даже в Италии делало успехи искусство счета, показывает еще рукопись «Introductorius liber qui et pulveris dicitur in mathematicam disciplinam» из второй половины XIV столетия, автор которой вперемежку употребляет арабские цифры со значением по месту, римские числовые знаки, счет по пальцам и по суставам.

С XIV столетия в Италии, с XV и особенно с XVI на севере искусство счета затем быстро развивается дальше. Укореняется цифровой счет и вытесняет постепенно неуклюжий счет по линейке, что означало большой прогресс: «Насколько лучше положение пешехода, идущего налегке и не нагруженного никакой ношей, против другого, отягощенного тяжелой ношей, настолько лучше также и положение искусного счетчика по цифрам сравнительно с другим, считающим по линиям», — правильно признавал уже счетный мастер Симон Якоб из Кобурга.

Уже до Тартальи, математического гения XVI столетия, который усовершенствовал коммерческую арифметику, среди итальянских купцов развился при товарных вычислениях вместо тройного правила новый род «заключительного счета», который под названием «романского способа» в начале XVI столетия распространяется из Италии по Франции и в Германии. На немецком языке романский способ впервые привел Генрих Гримматеус в своей счетной книге (1518 г.). В XV столетии были «изобретены» десятичные дроби, которые с 1585 г. Симоном Стевином вводятся в употребление. 1615 год — год рождения счетной машины.

Под влиянием счетных книг, число которых быстро увеличивается, учение коммерческой арифметики весьма упростилось. Общераспространенности счетного искусства содействовали школы арифметики, которые развиваются, особенно в торговых городах, с XIV столетия. В XIV столетии во Флоренции (снова Флоренция!) существует уже шесть таких школ, которые, как нам сообщает Виллани, регулярно посещались 1 200 мальчиками и в которых преподавались «абакус и элементы коммерческой арифметики». В Германии эти школы, кажется, раньше всего возникли в Любеке; в Гамбурге потребность в них появилось около 1400 г.

Начатки упорядоченной бухгалтерии существуют еще в XIII столетии; счетные выписи папы Николая III от 1279–1280 гг., расходные регистры общины Флоренции от 1303 г. свидетельствуют о том, что в то время простая бухгалтерия была почти что совершенной. Но и двойная бухгалтерия того же возраста, хотя сомнительно, чтобы она была в употреблении уже в XIII столетии. Документально установлено исследованиями Корнелю Дезимони, что, во всяком случае, уже в 1340 г. городское управление Генуи вело свои книги на основе Partita doppia⁶⁰ с таким совершенством, которое позволяет заключить о значительном возрасте этой системы. Из XV столетия мы обладаем затем многочисленными свидетельствами ее распространения в общественном и частном счетоводстве. Наиболее поучительным и наиболее полным примером служат дошедшие до нас торговые книги братьев Соранцо в Венеции (1406 г.), обработка которых является заслугой Г. Зивекинга. Свое первое теоретическое освещение и изложение двойная бухгалтерия нашла затем у Фра Луки Пачиуоли, который в одиннадцатом трактате девятого отдела первой части своей «Summa arithmetica» развил этот предмет.

Совершенно или менее совершенно, во всяком случае, «считали» в эти века зарождающегося капитализма, особенно в Италии, уже весьма много; считали и вели бухгалтерские записи: счет и бухгалтерия сделались существенно важным занятием «мещанских» предпринимателей, которые вначале, несомненно, еще должны были делать сами многое, что впоследствии было перенесено на служащих- бухгалтеров.

Мессер Бенедетто Альберти говаривал: «Как это хорошо идет дельному коммерсанту, когда у него