B этот момент что-то кольнуло его душу. Что-то страшное и не объяснимое. Он еще пока не мог понять, что это было. Он стоял, набивал патронами автоматный магазин, и вдруг ему стало страшно. Ему вдруг совершенно отчетливо показалось, что с этого задания назад он не вернется…
— Господи, спаси и сохрани… — чуть слышно, почти про себя, сказал Олег, и украдкой от всех перекрестился.
Глеб, как ни в чем не бывало, стоял рядом и покрикивал на бойцов:
— Бардин, сколько патронов взял?
— Девятьсот, товарищ майор. Хватит?
— Хватит. A курить взял?
— Взял, товарищ майор.
— Молодец, будешь меня угощать…
— Товарищ майор, самим не хватает…
— Курить вредно, товарищ рядовой. Выкуривая сигарету, ты наносишь своему здоровью непоправимый вред. Могу в обмен на сигареты нанести твоему здоровью вред, соизмеримый сигаретному. — Иванов показал разведчику кулак, и несколько секунд с абсолютно серьезными глазами смотрел на перепуганного рядового, а потом не выдержал и рассмеялся. — Да расслабься! Я пошутил…
— Иванов! — в палатку вошел Романов.
— Я.
— Все снаряжение и вооружение выкладываете перед палаткой караула, и накрываете брезентом. Людям отдыхать. Выход — завтра рано утром.
— Есть, — кивнул Глеб. — Мишин! Все слышал?
— Есть, — козырнул лейтенант и крикнул: — Всю «снарягу» выкладываем перед караульной палаткой!
— И брезентом накрой!
— Накрою…
Разведчики, закончившие снаряжать автоматные магазины и пулеметные ленты, начали выносить свои разгрузочные жилеты, полные магазинов и гранат, а так же рюкзаки на улицу и укладывать их под плотный тент. Иванов и Нартов подошли к командиру отряда.
— Вот план огней артиллерии…
Глеб взял карту.
— На счет араба — мы решили его с вами не отпускать.
Олег кивнул. Подумал, что Романов отменит свое решение и относительно его, но командир сказал:
— Но ты все равно идешь. Пригодишься на месте.
— Есть, — отозвался Олег рухнувшим голосом.
— Всем отдыхать! — приказал Романов. — Задачу получите завтра утром.
Роты Иванова и Самойлова были подняты в три часа ночи. Романов ходил перед строем разведывательных отрядов и групп, ждал, пока командиры доложат о готовности.
— Товарищ подполковник, подразделения к выполнению боевой задачи готовы, — доложил Серебров «под козырек».
Романов кивнул и повернулся к своим подчиненным:
— Значит так, разведчики! Сегодня вы выходите на поиск самого главного нашего врага — начальника контрразведки армии Ичкерии дивизионного генерала Абу Мовсаева. За ним числится много преступлений. Именно он пытал наших братьев, попавших в плен в начале первой войны! Именно по его приказу был убит полковник ГРУ Иванов. Вам выпала честь найти лагерь этого негодяя! Тот, кто уничтожит его, будет представлен к званию Героя России! He посрамите честь спецназа! Я верю в вас!
— Кто не готов идти на задание? — спросил Серебров, распознав в наступившей тишине окончание столь пламенной речи.
Строй промолчал в ответ.
— По машинам, — приказал командир.
Около часа разведчики кружили на броне по окрестности, чтобы запутать противника и скрыть место высадки. Вдоволь покружив по местным дорогам, отряды и группы прямо на ходу скрытно десантировались в километре от Хатуни, примерно в том месте, где когда-то Олег получил в грудь ранение.
После прыжка с идущего на приличной скорости «Урала», Олег откатился в кусты, и тут же приподнявшись, быстро побежал вверх по склону под спасительные заросли. Метрах в пятистах от дороги оба разведотряда роты Иванова и две группы роты Самойлова собрались вместе. Пересчитались. Установили связь с базой. Рассвет только-только зарождался на горизонте жидким серым туманом, и нужно было использовать темноту, которая таяла буквально на глазах…
— До наступления дня нам нужно подняться на перевал, — начал Серебров ставить задачу на переход. — Здесь четыре километра. За перевалом разделимся… Фомин!
— Я!
— Головной дозор.
— Есть.
— Задача — не допустить внезапного столкновения с противником. Вперед.
— Есть.
Роты пошли. Олег шел в самом центре, сразу за прапорщиком Зайцевым. Прошли буквально минут тридцать, как от Фомина поступил доклад о задержании двух мальчишек.
— Откуда они взялись? — спросил по рации Серебров. — B такую рань…
— Вышли прямо на нас, — отозвался лейтенант. — Дрова здесь собирали…
— Стойте на месте, сейчас подойдем. Занимай круговую оборону…
— Есть.
Когда рота поднялась выше, и поравнялась с головным дозором, Олег увидел сидящих на земле двух чеченских мальчишек лет десяти, которые co страхом смотрели на разведчиков. Возле сидящих лежали две вязанки хвороста.
— Кто такие? — спросил Иванов у пацанов, подходя к ним.
— Из Хатуни мы, — сказал один трясущимся голосом. — Меня зовут Умар, а это мой сосед, Ширвани…
— Где живете? — спросил Серебров.
— Я в седьмом доме, а он в пятом, — сказал Умар. - Hаc мамы послали дров насобирать… отпустите нас, дяденьки…
— A чего вы по ночи шарахаетесь?
— A днем вы тут ходите… да наемники…
Иванов сплюнул, и посмотрел на Сереброва, Нартова и Лунина:
— Что будем с ними делать?
Олег вспомнил залог успеха действий спецразведки — всегда оставаться скрытым от чужих взглядов, а если это не удалось, то поддержать скрытность любой ценой… кого бы ты не встретил на своем пути…
Олег не посчитал нужным ответить на вопрос ротного, Лунин смолчал, а Серебров сделал вид, будто не расслышал вопроса. Подошел Мишин, молча посмотрел на мальчишек. Мгновенно все понял…
Иванов перевел взгляд на пацанов, потом на Сереброва.
Руководитель операции чуть заметно кивнул.
Иванов посмотрел на Лунина:
— Дима!
Лунин медленно качнул головой:
— Это же еще дети, командир…
— Я сам вижу, что дети, — зло выговорил Глеб. — A как прикажете поступить? Отпустить их? Чтобы через полчаса о нас знала вся Чечня?
Мгновение все молчали. Мальчишки, которые несомненно понимали, о чем говорят большие русские
